Page 17 - Бег

отечеством. А теперь поезжайте, пора.
Де Бризар. Куда прикажете ехать, ваше высокопревосходительство?
Главнокомандующий. На корабль. Я позабочусь о вас за границей.
Де Бризар. Слушаюсь. Когда будет одержана победа над красными, я буду счастлив
первый стать во фронт вашему величеству в Кремле!
Главнокомандующий. Полковник, нельзя так остро ставить вопросы. Вы слишком
крайних взглядов. Итак, благодарю вас, поезжайте.
Де Бризар. Слушаю, ваше высокопревосходительство. (Идет к выходу,
останавливается, таинственно поет.) Графиня, ценой одного рандеву… (Скрывается.)
Главнокомандующий (вслед за ним говорит в дверь). Оставшихся посетителей впускать
ко мне автоматически, через три минуты одного после другого. Приму, сколько успею.
Пошлите казака отконвоировать полковника де Бризара ко мне на корабль! Напишите врачу
на корабль, что пирамидон – это же не лекарство! Он же явно ненормален! (Возвращается к
камину, задумывается.) Александр Македонский… Вот негодяи!
Входит Корзухин.
Вам что?
Корзухин. Товарищ министра Корзухин.
Главнокомандующий. А! Вовремя! Я вызвать вас хотел, невзирая на эту кутерьму.
Господин Корзухин, я похож на Александра Македонского?
Корзухин поражен.
Я вас серьезно спрашиваю, похож? (Схватывает с камина газетный лист, тычет его
Корзухину.) Вы редактор этой газеты? Значит, вы отвечаете за все, что в ней напечатано?
Ведь это ваша подпись – редактор Корзухин?
(Читает.) «Главнокомандующий, подобно Александру Македонскому, ходит по
перрону…» Что означает эта свинячья петрушка? Во времена Александра Македонского
были перроны? И я похож? Далыше-с! (Читает.) «При взгляде на его веселое лицо всякий
червяк сомнения должен рассеяться…» Червяк не туча и не батальон, он не может
рассеяться! А я весел? Я очень весел? Где вы набрали, господин Корзухин, эту безграмотную
продажную ораву? Как вы смели это позорище печатать за два дня до катастрофы? Под суд
отдам в Константинополе! Пирамидон принимать, если голова болит!
Оглушительно грянул телефон в соседней комнате. Главнокомандующий выходит,
хлопнув дверью.
Корзухин (отдышавшись). Так вам и нужно, Парамон Ильич! Какого черта,
спрашивается, меня понесло во дворец? Одному бесноватому жаловаться на другого? Ну,
схватили Серафиму Владимировну, ну что ж я могу сделать? Ну, погибнет, ну, царство
небесное! Что же, мне из-за нее самому лишаться жизни? Александр Македонский, грубиян!
Под суд? Простите, Париж не Севастополь! В Париж! И будьте вы все прокляты и ныне, и
присно, и во веки веков! (Устремляется к дверям.)
Африкан (входя). Аминь. Господин Корзухин, что делается, а?
Корзухин. Да, да, да… (Незаметно ускользает.)
Африкан (глядя на ящики). Ай-яй-яй! Господи, господи! И отправились сыны
Израилевы из Раамсеса в Сокхоф, до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей… Ах, ах…
И множество разноплеменных людей вышли с ними…
Быстро входит Хлудов.
Вы, ваше превосходительство? А тут только что был господин Корзухин, вот странно…
Хлудов. Вы мне прислали Библию в ставку в подарок?
Африкан. Как же, как же…
Хлудов. Помню-с, читал от скуки ночью в купе. «Ты дунул духом твоим, и покрыло их
море… Они погрузились, как свинец, в великих водах…» Про кого это сказано? А?
«Погонюсь, настигну, разделю добычу, насытится ими душа моя, обнажу меч мой, истребит
их рука моя…» Что, хороша память?
А он клевещет, будто я ненормален! А вы чего здесь торчите?