Page 22 - Бег

Личико. Что вам, Григорий Лукьянович?
Чарнота. Видите ли, какое дельце… Нельзя ли мне сегодня в кредит поставить на
Янычара?
Личико. Помилуйте, Григорий Лукьянович, не могу я.
Чарнота. Что же, я жулик, или фармазон константинопольский, или неизвестный вам
человек? Можно бы, кажется, поверить генералу, который имеет свое торговое дело рядом с
бегами?
Личико. Так-то оно так… Скажите сами Артуру Артуровичу.
Чарнота. Артур Артурович! Артур (появляется на карусели, как Петрушка из-за ширм,
мучается, пристегивая фрачный воротничок). В чем дело? Кому я понадобился? А!.. Чем
могу?
Чарнота. Видите ли, я хотел вас попросить…
Артур. Нет! (Скрывается.)
Чарнота. Что это за хамство! Куда ты скрылся, прежде чем я сказал?
Артур (появляется). Так ведь я же знаю, что вы скажете.
Чарнота. Интересно – что?
Артур. Гораздо интереснее то, что я вам скажу.
Чарнота. Интересно – что?
Артур. Кредит – никому! (Скрывается.)
Чарнота. Вот скотина!
В ресторане появляются двое французских моряков, кричат: «Эн бок! Эн бок!» ["Un
bock! Un bock!» – «Кружку пива! Кружку пива!» (фр.)] Лакей подает пиво.
Личико. Клоп по вас ползет, Григорий Лукьянович, снимите.
Чарнота. Да ну его к черту, и не подумаю снимать, совершенно бесполезно. Пускай
ползет, он мне не мешает. Ах, город!.. Каких я только городов не перевидал, но такого… Да,
видал многие города, очаровательные города, мировые!
Личико. Какие же вы города видали, Григорий Лукьянович?
Чарнота. Господи! А Харьков! А Ростов! А Киев! Эх, Киев-город, красота, Марья
Константиновна! Вот так Лавра пылает на горах, а Днепро, Днепро! Неописуемый воздух,
неописуемый свет! Травы, сеном пахнет, склоны, долы, на Днепре черторой! И помню, какой
славный бой был под Киевом, прелестный бой! Тепло было, солнышко, тепло, но не жарко,
Марья Константиновна. И вши, конечно, были… Вошь – вот это насекомое!
Личико. Фу, гадости какие говорите, Григорий Лукьянович!
Чарнота. Почему же гадость? Разбираться все-таки нужно в насекомых. Вошь –
животное военное, боевое, а клоп – паразит. Вошь ходит эскадронами, в конном строю, вошь
кроет лавой, и тогда, значит, будут громаднейшие бои! (Тоскует.)
Артур! Артур (выглядывает во фраке). Чего вы так кричите?
Чарнота. Смотрю я на тебя и восхищаюсь, Артур! Вот уж ты и во фраке. Не человек ты,
а игра природы – тараканий царь. Ну и везет тебе! Впрочем, ваша нация вообще везучая!
Артур. Если вы опять начнете проповедовать здесь антисемитизм, я прекращу беседу с
вами.
Чарнота. Да тебе-то что? Ведь ты же венгерец!
Артур. Тем не менее.
Чарнота. Вот и я говорю: везет вам, венгерцам! Вот чего, Артур Артурович: хочу я
ликвидировать свое предприятие. (Показывает на лоток.)
Артур. Пятьдесят.
Чарнота. Чего?
Артур. Пиастров.
Чарнота. Ты что же, насмешки строишь надо мной? Я штуку продаю по пятьдесят!
Артур. Ну и продолжай!
Чарнота. Вы, стало быть, и впредь намерены кровопийствовать?
Артур. Я вам не навязываюсь.