Page 33 - На дне
P. 33
Славная, брат, была человечинка сестра у меня!..
Лука . Легко ты жизнь переносишь! А вот давеча тут… слесарь – так взвыл… а-а-яй!
Сатин . Клещ?
Лука . Он. «Работы, кричит, нету… ничего нету!»
Сатин . Привыкнет… Чем бы мне заняться?
Лука (тихо) . Гляди! Идет…
Клещ идет – медленно, низко опустив голову.
Сатин . Эй, вдовец! Чего нюхалку повесил? Что хочешь выдумать?
Клещ . Думаю… чего делать буду? Инструмента – нет… всё – похороны съели!
Сатин . Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто – обременяй землю!..
Клещ . Ладно… говори… Я – стыд имею пред людьми…
Сатин . Брось! Люди не стыдятся того, что тебе хуже собаки живется… Подумай – ты
не станешь работать, я – не стану… еще сотни… тысячи, все! – понимаешь? все бросают
работать! Никто ничего не хочет делать – что тогда будет?
Клещ . С голоду подохнут все…
Лука (Сатину) . Тебе бы с такими речами к бегунам идти… Есть такие люди, бегуны
называются…
Сатин . Я знаю… они – не дураки, дедка!
Из окна Костылевых доносится крик Наташи: «За что? Постой… за что-о?»
Лука (беспокойно) . Наташа? Она кричит? а? Ах ты…
В квартире Костылевых – шум, возня, звон разбитой посуды и визгливый крик
Костылева: «А-а… еретица… шкуреха…»
Василиса . Стой… погоди… Я ее… вот… вот…
Наташа . Бьют! Убивают…
Сатин (кричит в окно) . Эй, вы там!
Лука (суетясь) . Василья бы… позвать бы Васю-то… ах, господи! Братцы… ребята…
Актер (убегая) . Вот я… сейчас его…
Бубнов . Ну и часто они ее бить стали…
Сатин . Идем, старик… свидетелями будем!
Лука (идет вслед за Сатиным) . Какой я свидетель! Куда уж… Василья-то бы
скорее… Э-эхма!..
Наташа . Сестра… сестрица… Ва-а-а…
Бубнов . Рот заткнули… пойду взгляну…
Шум в квартире Костылевых стихает, удаляясь, должно быть, в сени из комнаты.
Слышен крик старика: «Стой!» Громко хлопает дверь, и этот звук, как топором, обрубает
весь шум. На сцене – тихо. Вечерний сумрак.
Клещ (безучастно сидит на дровнях, крепко потирает руки. Потом начинает
что-то бормотать, сначала – невнятно, далее:) Как же?.. Надо жить… (Громко.)
Пристанище надо… ну? Нет пристанища… ничего нет! Один человек… один, весь тут…
Помощи нет… (Медленно, согнувшись, уходит.)
Несколько секунд зловещей тишины. Потом – где-то в проходе рождается смутный
шум, хаос звуков. Он растет, приближается. Слышны отдельные голоса.