Page 1 - Рассказы

Василий Шукшин

Рассказы

Чередниченко и цирк

В южный курортный городок приехал цирк.
Плановик Чередниченко отдыхал в том городке, устроился славно, чувствовал себя
вольготно, даже слегка обнаглел – делал выговор продавщицам за теплое пиво. В субботу
вечером Чередниченко был в цирке.
На следующий день, в воскресенье, в цирке давали три представления, и Чередниченко
ходил на все три.
Он от души смеялся, когда смуглый длинноволосый клоун с нерусской фамилией
выкидывал разные штуки, тревожился, когда молодой паренек в красной рубахе гонял по
арене, отгороженной от зрителей высокой клеткой, семь страшных львов, стегал их бичом…
Но не ради клоуна и не ради страшных львов ухлопал Чередниченко шесть рублей, нет, не
ради львов. Его глубоко взволновала девушка, которая открывала программу. Она
взбиралась по веревке высоко вверх и там под музыку крутилась, вертелась, кувыркалась…
Никогда еще в своей жизни Чередниченко так не волновался, как волновался, наблюдая
за гибкой, смелой циркачкой. Он полюбил ее. Чередниченко был холост, хоть разменял уже
пятый десяток. То есть он был когда-то женат, но что-то такое получилось у них с женой –
разошлись. Давно это было, но с тех пор Чередниченко стал – не то что презирать женщин,–
стал спокоен и даже несколько насмешлив с ними. Он был человек самолюбивый и
честолюбивый, знал, что к пятидесяти годам станет заместителем директора небольшой
мебельной фабрики, где теперь работал плановиком. Или, на худой конец, директором
совхоза. Он заканчивал сельхозинститут заочно и терпеливо ждал. У него была отличная
репутация… Время работало на него. "Буду замдиректора, будет все – и жена в том числе".
В ночь с субботы на воскресенье Чередниченко долго не мог заснуть, курил,
ворочался… Забывался в полусне, и мерещилось черт знает что – маски какие-то, звучала
медная музыка циркового оркестрика, рычали львы… Чередниченко просыпался, вспоминая
циркачку, и сердце болело, ныло, точно циркачка была уже его женой и изменяла ему с
вертлявым клоуном.
В воскресенье циркачка доконала плановика. Он узнал у служителя цирка, который не
пускал посторонних к артистам и львам, что та циркачка – из Молдавии, зовут Ева, получает
сто десять рублей, двадцать шесть лет, не замужем.
С последнего представления Чередниченко ушел, выпил в ларьке два стакана красного
вина и пошел к Еве. Дал служителю два рубля, тот рассказал, как найти Еву. Чередниченко
долго путался под брезентовой крышей в каких-то веревках, ремнях, тросах… Остановил
какую-то женщину, та сказала, что Ева ушла домой, а где живет, она не знала. Знала только,
что где-то на частной квартире, не в гостинице. Чередниченко дал служителю еще рубль,
попросил, чтобы он узнал у администратора адрес Евы. Служитель узнал адрес.
Чередниченко выпил еще стакан вина и пошел к Еве на квартиру. "Адам пошел к Еве",–
пошутил сам с собой Чередниченко. Он был человек не очень решительный, знал это и
сознательно подгонял себя куда-то в гору, в гору, на улицу Жданова – так, ему сказали, надо
идти. Ева устала в тот день, готовилась ко сну.
– Здравствуйте! – приветствовал ее Чередниченко, ставя на стол бутылку "Кокура". Он
за дорогу накрутил себе хвоста – заявился смелый и решительный.– Чередниченко Николай
Петрович. Плановик. А вас зовут Ева. Правильно?
Ева была немало удивлена. Обычно поклонники ее не баловали. Из всей их труппы
поклонники осаждали троих-четверых: смуглого клоуна, наездницу и – реже – сестер
Геликановых, силовых акробаток.