Page 11 - Рассказы

– Коля, ну кому это интересно – текущий ремонт, вал?
– Но товарищ же спрашивает,
– Товарищ… просто поддерживает беседу, а ты на полном серьезе взялся… Не будет
же он с тобой об импрессионистах говорить, раз ты ничего в этом не понимаешь.
– Не на одних импрессионистах мир держится.
– Не перевариваю импрессионистов,– заметил гость.– Крикливый народ. Нет, вал меня
действительно очень интересует,
– Так вот, если вам это…
– Ольга идет.
Гость, если бы за ним в это время наблюдать, заволновался. Привстал было, чтобы
посмотреть в окно, сел, взял вилку, повертел в руках… положил. Закурил, Взял было рюмку,
посмотрел на нее, поставил на место. Уставился на дверь,
Вошла рослая, крепкая, юная женщина. Она, как видно, искупалась, и к ее влажному
еще телу местами прилипло легкое ситцевое платье, и это подчеркивало, сколь сильно,
крепко, здорово это тело.
– Здравствуйте! – громко сказала женщина.
– Оля, у нас гость – художник,– поспешила представить мать,– Приехал поработать,
отдохнуть… Игорь Александрович,
Игорь Александрович поднялся, серьезно, пристально глядя на молодую женщину,
пошел знакомиться.
– Игорь Александрович.
– Ольга Николаевна.
– Игоревна,– поправил гость.
– Игорь!.. Игорь Александрович! – воскликнула хозяйка.
– Я не поняла,– сказала Ольга.
– Твое отчество – Игоревна. Я твой отец. В сорок третьем году я был репрессирован.
Тебе было… полтора года.
Ольга широко открытыми глазами смотрела на гостя… отца?
С этой минуты в большом, уютном доме Синкиных на какое-то время хозяином
сделался… гость. У него появилась откуда-то твердость, трезвость, И он совсем не походил
на того беспечного, ироничного, веселого, каким только что был. Долго все молчали.
– Игорь… – прерывающимся голосом, отчаянно заговорила хозяйка, – ты нашел! Ты
сказал-это случайность… Нет, ты нашел! Это жестоко,
– Нашел, да. Я искал много лет. Случайность с домом… Синкина.
– Но это жестоко, Игорь, жестоко!..
– Неужели не жестоко – при живом отце… даже не позволить знать о нем. Вы считаете,
это было правильно? – повернулся Игорь Александрович к Синкину.
Тот почему-то почувствовал себя оскорбленным.
– Сорок третий год – это не тридцать седьмой! – резко сказал он.– Еще не известно…
– Нет, в плену я не был. При мне – все мои документы, партийный билет и все ордена.
Предателям этого не возвращают. Но речь о другом… Ольга: прав я или не прав, что нашел
тебя?
Ольга все еще не пришла в себя… Она села на стул. И во все глаза смотрела на родного
отца.
– Я ничего не понимаю…
– Ты клялся, Игорь!.. – стонала хозяйка. – Как это жестоко!
– Ольга…– Игорь Александрович смотрел на дочь требовательно. И вместе –
умоляюще,– Я ничего не прошу, не требую… Я хочу знать: прав я или нет? Я не мог жить
иначе. Я помню тебя маленькой, и этот образ преследовал меня… Мучил. Я слаб здоровьем.
Я не мог умереть, не увидев тебя… такой.
– Ольга, он пьет! – воскликнула вдруг хозяйка. – Он – пьющий! Он – опустившийся…
– Прекрати! – Синкин с силой ударил кулаком по столу.– Прекрати так говорить!