Page 15 - Рассказы
P. 15

А вот уходит женщина
                                         Да от меня.
                                         Напугалась, лапушка?
                                         Кончена игра!..

                     Старик все так же спокойно слушал.
                     – Сам сочиняю,– сказал Иван.– На ходу прямо. Могу всю ночь петь.

                                         А мы не будем кланяться -
                                         В профиль и анфас;
                                         В золотой оправушке…

                     – Баламут ты, Ванька,– сказал старик.– Ну, пошел ба, поработал год на свинарнике…
               Мать не жалеешь. Она всю жись и так одна прожила.
                     Иван перестал играть, долго молчал.
                     – Не  в  этом  дело,  дед.  Мне  обидно.  Что,  думаешь,  у  них  не  нашлось  бы  места,  где
               устроить меня? Что им, один лишний слесарь помешает? Я тебя умоляю!.. Директор на меня
               тоже зуб имеет. Я его дочку пару раз проводил из клуба, он стал опасаться. А там можно
               опасаться: полудурок. А я трепаться умею… Я б ему сделал подарок. Зря, между прочим, не
               сделал.
                     – Чтоб в подоле принесла? Подарок-то?
                     – Ага. Скромный такой. К Восьмому марта.
                     – Это вы умеете.
                     – Вообще грустно, дед. Почему так? Ничего неохота… как это… как свидетель. Я один
               раз свидетелем был: один другому дал по очкам, у того зрение нарушилось. И вот сижу я на
               суде  и  не  могу  понять:  я-то  зачем  здесь?  Самое  ж  дурацкое  дело!  Ну,  видел  –  и  все.
               Измучился, пока суд шел.– Иван посмотрел на огоньки в огородах, вздохнул, помолчал.– Так
               и здесь. Сижу и думаю: "А я при чем здесь?" Суд хоть длинный был, но кончился, и я вышел.
               А здесь куда выйдешь? Не выйдешь.
                     – Отсюда одна дорога – на тот свет.
                     Иван налил в стакан, выпил.
                     – Нет счастья в жизни,– сказал он и сплюнул.– Тебе налить?
                     – Будет.
                     – Вот тебе хорошо было жить?
                     Старик долго молчал.
                     – В твои годы я так не думал,– негромко заговорил он.– Знал работал за троих. Сколько
               одного  хлеба  вырастил!..  Собрать  ба  весь,  наверно,  с  год  все  село  кормить  можно  было.
               Некогда было так думать,
                     – А я не знаю, для чего я работаю. Ты понял? Вроде нанялся, работаю. Но спроси: "Для
               чего?"  –  не  знаю.  Неужели  только  нажраться?  Ну,  нажрался…  А  дальше  что? –  Иван
               серьезно  спрашивал,  ждал,  что  старик  скажет.Что  дальше-то?  Душа  все  одно  вялая
               какая-то…
                     – Заелись,– пояснил старик.
                     – И  ты  не  знаешь.  У  вас  никакого  размаха  не  было,  поэтому  вам  хватало…  Вы
               дремучие были. Как вы-то жили, я так сумею. Мне чего-то больше надо.
                     – Налей-ка,– попросил старик. Выпил, тоже сплюнул.– Сороконожки,вдруг зло сказал
               он.– Суетитесь на земле – туда-сюда, туда-сюда, а толку никакого. Машин понаделали, а…
               тьфу! Рак-то, он от чего? От бензина вашего, от угару. Скоро детей рожать разучитесь…
                     – Не скажи.
                     – И  чуют  ведь,  что  неладно  живут,  а  все  хорохорятся,  "Разма-ах"!  А  чего  гнусишь
               тогда?
                     – Чего эт тебя заело-то? Что дремучими вас назвал? А какие же вы?
   10   11   12   13   14   15   16   17   18   19   20