Page 9 - Зона

Рано утром солнце появлялось из-за бараков, как надзиратель Чекин. Оно шло по небу,
задевая верхушки деревьев и трубы лесобиржи. Пахло резиной и нагретой травой.

Каждое утро подконвойные долбили сухую землю. Затем шли курить. Они курили и
беседовали, сидя под

навесом. Кукольник Адам рассказывал о первой судимости.
Что-то было в его рассказах от этого пустыря. Может, запах пыльной травы или хруст
битых стекол. А может, бормотание кур, однообразие ромашек – сухое поле
незадавшейся жизни…
– И что вы себе мыслите – делает прокурор? – говорил Адам.

– Прокурор таки делает выводы, – откликался зек Лейбович.

Конвой дремал у забора. Так было каждый день.
Но однажды появился вертолет. Он был похож на стрекозу. Он летел в сторону
аэропорта.

– Турбовинтовой МИ-6, – заметил Пупс вставая. – Е-е! – лениво крикнул он.
Затем скрестил над головой руки. Затем растопырил их наподобие крыльев. Затем
присел. И наконец повторил все это снова и снова.
– О-е-е! – крикнул Пупс.

И тут произошло чудо. Это признавали все. И карманник Чалый. И потомственный
«скокарь» Мурашка. И расхититель государственной собственности Лейбович. И
кукольник Адам. И даже фарцовщик Белуга. А этих
людей трудно было чем-нибудь удивить…

Вертолет шел на посадку.
– Чудеса, – первым констатировал Адам.

– Чтоб я так жил! – воскликнул Лейбович.
– Зуб даю, – коротко поклялся Чалый.

– Сеанс, – одобрительно заметил Мурашка.
– Феноменально, – произнес Велуга, – итс вандерфул!

– Не положено, – забеспокоился конвоир, ефрейтор Дзавашвили.
– Зафлюгировал винт! – надсаживаясь, кричал Мищук. – Скинул обороты! О-е-е…
(Непечатное, непечатное, непечатное…)
Куры разбежались. Ромашки пригнулись к земле. Вертолет подпрыгнул и замер.
Отворилась дверца кабины, и по трапу спустился Маркони. Это был пилот Дима
Маркони – самонадеянный крепыш, философ, умница, темных кровей человек. Мищук
бросился к нему.

– До чего ты худой, – сказал Маркони.
Затем они час хлопали друг друга по животу.

– Как там Вадя? – спрашивал Мищук. – Как там Жора?
– Вадя киряет. Жора переучивается на «ту». Ему командировки опротивели.

– Ну, а ты, старый пес?
– Женился, – трагически произнес Маркони, опустив голову.