Page 115 - Избранное

Только просыпается — темно, вечер. Над головой звезды сверкают. И прохладно. А
почему прохладно — он лежит при дороге раздетый и разутый. Только в одних
подштанниках.
Лежит он при дороге, совершенно обобранный, и думает:
"Господи, думает, семь-восемь, где же это я обратно лежу?"
Тут действительно испугался Снопков, вскочил на свои босые ножки и пошел по
дороге.
Только прошел он сгоряча верст, может, десять и присел на камушек.
Он присел на камушек и загорюнился. Местности он не узнает, и мыслей он никаких
подвести не может. И душа и тело у него холодеют. И жрать чрезвычайно хочется.
Только под утро Иван Яковлевич Снопков узнал, как и чего. Он у прохожего спросил.
Прохожий ему говорит:
— А ты чего тур" для примеру, в кальсонах ходишь?
Снопков говорит:
— Прямо и сам не понимаю. Скажите, будьте любезны, где я нахожусь?
Ну, разговорились. Прохожий говорит:
— Так что до Ялты верст, может, тридцать будет. Эва куда ты зашел!
Ну, рассказал ему прохожий насчет землетрясения, и чего где разрушило, и где еще
разрушается.
Очень Снопков огорчился, что землетрясение идет, и заспешил в Ялту.
Так через всю Ялту и прошел он в своих кальсонах. Хотя, впрочем, никто не удивился
по случаю землетрясения. Да, впрочем, и так никто бы не поразился.
После подсчитал Снопков свои убытки: уперли порядочно. Наличные деньги —
шестьдесят целковых, пиджак — рублей восемь, штаны — рубля полтора и сандалии почти
что новенькие. Так что набежало рублей до ста, не считая пострадавшей будки.
Теперь И. Я. Снопков собрался ехать в Харьков. Он хочет полечиться от алкоголя. А то
выходит себе дороже.
Чего хочет автор сказать этим художественным произведением?
Этим произведением автор энергично выступает против пьянства. Жало этой
художественной сатиры направлено в аккурат против выпивки и алкоголя.
Автор хочет сказать, что выпивающие люди не только другие более нежные вещи —
землетрясение и то могут проморгать.
Или как в одном плакате сказано: "Не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего
классового врага!"
И очень даже просто, товарищи.
1930

БОЛЬНЫЕ

Человек — животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны.
Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался.
Очень уж у человека поступки — совершенно, как бы сказать, чисто человеческие.
Никакого, знаете, сходства с животным миром. Вот если животные разговаривают на
каком-нибудь своем наречии, то вряд ли они могли бы вести такую беседу, как я давеча
слышал.
А это было в лечебнице. На амбулаторном приеме. Я раз в неделю по внутренним
болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой, понимающий медик. Я у него пятый
год лечусь. И ничего, болезнь не хуже.
Так вот, прихожу в лечебницу. Записывают меня седьмым номером. Делать нечего —
надо ждать.
Вот присаживаюсь в коридоре на диване и жду.
И слышу — ожидающие больные про себя беседуют. Беседа довольно тихая,