Page 117 - Избранное
P. 117

Ну, сами посудите, сами раскиньте своим воображением. Ну, какой может быть брак в
               этом культурном деле? Что ли, заместо марки на ладонь штемпель ставить? Или заказные
               письма проглатывать?
                     Прямо не может быть у них брака.
                     А это, может быть, очень обидно показалось почтовым начальникам.
                     То есть, говорят, каждый комиссариат имеет льготы, а мы вроде и не люди, а собаки.
                     Неизвестно,  как  в  Сибири  к  этому  отнеслись,  но  Средне-Волжское  управление,
               утомленное  такой  несправедливостью,  поправило  это  дело.  Оно  выработало  свои  нормы
               брака.
                     Эти святые строчки можно петь на мотив: "Две гитары за стеной":
                     Средне-Волжское  управление  связи  выработало  нормы  брака  для  корреспонденции.
               Этими  нормами  разрешалось  безнаказанно  терять  двенадцать  процентов  писем,  шесть
               процентов заказных писем, четыре процента телеграмм…
                     Одним  словом,  почтовики  кое-как  уравнялись  с  другими  профессиями.  Нормы
               допущены подходящие. Не зверские.
                     Другое  бы  управление,  дорвавшись  до  такой  полноты  власти,  махнуло  бы  сразу:
               "Теряй,  робя,  пятьдесят  процентов  на  нашу  голову".  А  это  такие  деликатные  мальчики
               попались. Обдумали, чего сколько терять. И, заметьте, как глубоко продумано. Например,
               четыре процента телеграмм. Не три и не пять, а четыре. Тонкость какая, замечаете?
                     При  такой  тонкости  надо  бы,  я  извиняюсь,  и  про  денежные  переводы  чего-нибудь
               намекнуть,  а  они  ни  гугу.  Помалкивают  в  тряпочку.  Ну,  надо  полагать,  тоже  не  свыше
               пятнадцати процентов.
                     Одним словом, терпеть можно. Пальто не снимают. Извиняюсь за обидное сравнение.
                     1930

                                                      МЕЩАНСТВО

                     О мещанстве Иван Петрович имел особое мнение. Он крайне резко и зло отзывался об
               этой накипи нэпа. Не любил он этой житейской плесени.
                     — Для  меня,  —  говорил  Иван  Петрович,  —  нету  ничего  хуже,  как  это  мещанство.
               Потому  через  это  вся  дрянь  в  человеке  обнаруживается…  Давеча,  например,  я  Васькино
               пальто накинул.  За  керосином  побежал  в  лавку.  Так  Васька  сразу  в  морду  лезет.  Дерется.
               Зачем ему, видите ли, керосином пальто залил.
                     — Воняет, — говорит.
                     — Да брось, — говорю, — ты, Вася, свои мещанские штучки! Ну, залил и залил, завтра
               ты  заливай.  Я  с  этим  не  считаюсь.  А  если,  говорю,  воняет  нос  зажми.  Пора  бы,  говорю,
               перестать запахи нюхать. Мещанство, говорю, какое.
                     Так нет, недоволен, черт сопатый. Бубнит что-то себе под нос.
                     Или,  например,  хозяйка.  Квартиру  держит.  И  чуть  первое  число  наступает  —
               вкатывается в комнату. Деньги ей, видите ли, за квартирную площадь требуются.
                     — Да что вы, — говорю, — гражданка, объелись? Да что, говорю, я сам деньги делаю?
               Оставьте, говорю, при себе эти мещанские штучки. Обождите, говорю, месяц.
                     Так нет — вынь да положь ей за квадратную площадь.
                     Ну, да когда старый паразит в мещанстве погрязши, это еще куда ни шло. А вот когда
               молоденькая в мещанство зарывается — это больно и обидно.
                     Например,  Катюша  из  трепального  отделения.  Довольно  миленькая  барышня,
               полненькая. По виду никогда не скажешь, что мещанка. Потому поступки видны, идеология
               заметна, ругаться по матери может. А поближе тронешь мещанка. Не подступись к ней.
                     Давеча в субботу после получки говорю ей запросто, как дорогой товарищ дорогому
               товарищу:
                     — Приходите, — говорю, — Катюша, ко мне на квартиру. У печки, говорю, посидим.
               После фильму пойдем посмотрим. За вход заплачу.
   112   113   114   115   116   117   118   119   120   121   122