Page 15 - Рассказы о животных

всем ртом, глазищи злые, и надвигается шаг за шагом.

«Ну, — думаю, — залезь ты ему в кормушку, вытяну я тебя ремнём, будешь знать. Всё вижу,
голубушка».

Но вышло иначе. Только Плишка сунула морду к кормушке, волк — врык! — и ляскнул зубами,
да не мимо, а прямо Плишку за морду. Она отскочила с визгом, и тут с ней сделался
прямо-таки припадок: она носилась по комнате, по кухне, кидалась в прихожую и так отчаянно
выла, будто на ней вся шерсть огнём горит. Я её звал, но она делала вид, что не слышит, и
только визжала ещё пронзительней. А волчонок чавкал в своей плошке. Я ему подлил туда
молока, и он спешил, лакал, только дух успевал переводить. Я выгнал Плишку на двор и во
дворе слышал, как она пробовала скандалить.

Все соседи думали, что я нечаянно ошпарил собаку кипятком.

А волка я каждый день учил «тубо». И теперь дело двинулось вперёд. Только я крикну
«тубо», волчонок стремглав бежал прочь от кормушки. СОБАКИ СКАНДАЛЯТ

Я каждый вечер ходил со зверями на прогулку. Плишка была приучена бежать рядом с
правой ногой, а Манефа сидела у меня на плече. Улицы были около моей квартиры
пустынные, и, правду сказать, места воровские — народу попадалось мало, и некому было
пальцем показывать, что вот идёт взрослый мужчина с кошкой на плече. И вот я решил
теперь гулять вчетвером — взять с собой волка. Я купил ему ошейник, цепочку и пошёл
вечером по улице. Волчонок ковылял с левой стороны, но его приходилось подёргивать за
цепочку, чтоб он шёл рядом. Думал, нас никто не заметит. Но вышло не так. Нас заметили и
подняли скандал. Только не люди, а собаки.

Первой попалась маленькая собачонка, Плишкина знакомая. Она разбежалась было к нам, но
вдруг насторожилась, зафыркала и стала красться за волчонком, нюхать след. Потом
бросилась в свои ворота и оттуда таким залилась тревожным лаем, что во всех дворах
отозвались собаки. Я никогда и не думал, что столько собак на нашей улице. Собаки стали
выскакивать из ворот, встревоженные, ощетинились и со злым испугом издали надвигались
на волка. А он жался к моей ноге и вертел своей лобастой мордой. Я уж думал: не взять ли
мне волчонка на руки да не повернуть ли домой, пока собаки не бросились на него? Из ворот
уж стали высовываться люди, глядеть, что случилось. Плишка снизу заглядывала мне в лицо:
что же, дескать, делать? Какой, значит, переполох из-за этого чучела мордатого! Но я уж не
боялся: собаки ближе трёх шагов не решались подойти к волчонку. Каждая провожала нас
лаем до своего дома и пятилась задом в свои ворота.

Успокоился и волк. Он уже не вертел головой, а только не отставал и бежал, плотно держась
у моей ноги.

— Что, — сказал я Плишке, — наша взяла?

Мы вышли на людные улицы, где собак не было, а когда возвращались, уже все ворота были
на запоре и собак на улице не было.

Но Волчик очень радовался, когда пришёл домой. Он стал возиться, как щенок, повалил
Плишку, валял её по полу, а она терпела и не смела при мне огрызаться. ВЫРАСТАЕТ

А на другой день, когда я возвращался, я увидел на дворе Аннушку. Она в лоханке стирала
бельё, а около неё, свернувшись клубочком, грелся на солнце волчонок.

— Я его на солнышко взяла, — говорит Аннушка. — Уж что, в самом деле, и свету животное
не видит!

Page 15/26