Page 51 - Три толстяка

Свидетелями его ловкости мы были на Площади Звезды, когда по проволоке он прошёл над
страшной бездной под пулями гвардейцев.

Сколько мозолей выскакивало на руках зрителей, и маленьких и больших, когда Тибул
выступал на рыночных площадях! Так усердно хлопали ему и лавочники, и нищие старухи, и
школьники, и солдаты, и все, все… Теперь, впрочем, лавочники и франты сожалели о своём
прежнем восторге: «Мы ему рукоплескали, а он сражается против нас!»

Балаганчик дядюшки Бризака осиротел: гимнаст Тибул покинул его.

Доктор Гаспар ничего не сказал о том, что произошло с Тибулом. Умолчал он также о кукле
наследника Тутти.

Что увидел доктор в балаганчике, внутри дома на колёсах?

Его усадили на большом турецком барабане, украшенном пунцовыми треугольниками и
золотой проволокой, сплетённой в виде сетки.

Дом, построенный на манер вагона, состоял из нескольких жилищ, разделённых холщовыми
перегородками.

Был поздний час. Население балаганчика спало. Человек, открывший дверь и казавшийся
китайской тенью, был не кто иной, как старый клоун. Звали его Август. Он нёс дежурство в эту
ночь. Когда доктор подъехал к балаганчику, Август готовил себе ужин. Действительно, это
была баранина с луком.

Доктор сидел на барабане и осматривал помещение. На ящике горела керосиновая лампа.
На стенах висели обручи, обтянутые папиросной бумагой, белой и розовой, длинные
полосатые бичи с блестящими металлическими ручками, костюмы, осыпанные золотыми
кружочками, расшитые цветами, звёздами, разноцветными лоскутами. Со стен глядели маски.
У некоторых торчали рога; у других нос напоминал турецкую туфлю; у третьих рот был от уха
до уха. Одна маска отличалась огромными ушами. Самое смешное было то, что уши были
человеческие, только очень большие.

В углу, в клетке, сидел какой-то маленький непонятный зверь.

У одной из стен стоял длинный деревянный стол. Над ним висели зеркальца. Десять штук.
Возле каждого зеркальца торчала свеча, приклеенная к столу собственным соком —
стеарином. Свечи не горели.

На столе валялись коробочки, кисточки, краски, пуховки, парики, лежала розовая пудра,
высыхали разноцветные лужицы.

– Мы удирали сегодня от гвардейцев, — заговорил клоун. — Вы знаете, гимнаст Тибул был
нашим актёром. Гвардейцы хотели нас схватить: они думают, что мы спрятали его. — Старый
клоун казался очень печальным. — А мы сами не знаем, где гимнаст Тибул. Его, должно
быть, убили или посадили в железную клетку.

Клоун вздыхал и качал седой головой. Зверь в клетке смотрел на доктора кошачьими
глазами.

– Жаль, что вы так поздно приехали к нам, — говорил клоун. — Мы вас очень любим. Вы бы
успокоили нас. Мы знаем, что вы друг обездоленных, друг народа. Я вам напомню один
случай. Мы давали спектакль на Рынке Бычачьей Печёнки. Это было в прошлом году весной.
Моя девочка пела песенку…

– Так, так… — вспомнил доктор. Вдруг он почувствовал странное волнение.

Page 51/93