Page 154 - Приключения Электроника

хотя одни из них — хищники, а другие — жертвы. Но хищник никогда не убивает зря жертву;
можно наблюдать, как стадо оленей мирно пасется на виду у волков и не бывает встревожено
до тех пор, пока волки не начинают свою охоту. Когда же волки исчезают на время из этих
лесов, появляются больные олени, распространяются эпидемии. Природа чутко сохраняет
равновесие всего живого.

— Если бы вашу лекцию послушал один мой ученый противник!.. — невесело улыбнулся Гель
Иванович. — Впрочем, что ему лекция. Он весьма сознательно портит природу.

— Природа — зеленый дом, в котором мы родились и выросли. Только безумцы способны
уничтожать свой дом.

— В каждой школе, — продолжал Громов, — есть особые обитатели задних парт,
«Камчатки», которые от души радуются, когда отменяется очередной урок. Исчезли бабочки
— ура! Выпали из программы стихи — так им и надо!.. Бедняги, они не понимают, что
потеряли несколько минут удивления миром и никогда уже не восстановят их. Невежество
опасно и противоречит многообразию природы.

Спутники встретили по пути золотого в солнечных лучах носорога, который куда-то спешил и
не пытался напасть на Замбу; снежно-белых цапель, дремавших на одной ноге в мелком
пруду; трех диких слонов — неразлучных борцов, которые повернулись к Замбе серыми
спинами, считая, очевидно, его пленником. Инспектор Радж Манас знал почти всех зверей в
своих лесах и рассказывал Громову про каждого, будь то осторожный шакал, вышедший из
кустов павлин или спящий в осенней листве толстобрюхий питон. Громадина питон, как
оказалось, был самоотверженный родитель: силач, способный задушить в своих объятиях
быка, он, когда приходит время, осторожно высиживает яйца, ничего не ест и ни на минуту не
покидает будущее потомство.

— Меня часто удивляет не только забота о сохранении рода, но и героизм, который
проявляют многие животные, защищая своих детей, — сказал Громов. — Когда птица,
припадая на одно крыло, уводит врага от гнезда, в ней борются два инстинкта: уберечь
птенцов и сохранить свою жизнь. И если опасность для детей слишком велика, она
возвращается, вступает в борьбу, жертвует собой.

Шапки пеликаньих гнезд были нанизаны на ветви акации; птенцы неуклюже ковыляли из
гнезда в гнездо; взрослые птицы, подобрав ноги, запрокинув шею, выставив длинный клюв,
выделывали в воздухе фигуры, высшего пилотажа; иногда беспокойная мамаша приносила с
озера полный мешок рыбы, и птенец нырял с головой в широко открытый клюв.

"Наш долг — защищать снежных цапель, диких кошек, упрямых носорогов, гордых павлинов,
— думал Гель Иванович. — Защищать не от исконных врагов, с которыми они живут бок о
бок, а от тех, кто действительно им опасен".

А на поляне резвились оленята.

Это была особая поляна душистой травы, вся в солнечных бликах, с зелено-золотисто-синим
небом; как только олененок, отойдя от стада, вступал на нее, он валился на траву,
кувыркался, вскакивал, мчался галопом, бодал кусты, ловил собственный хвост. Будто внутри
каждого срабатывал невидимый механизм, призывавший играть, наслаждаться, радоваться,
жить…

Наблюдая резвящихся оленей, Громов повеселел.

«Эх, ребята, эх, телята, до чего вы похожи друг на дружку! — смеялся он про себя. — Тот, кто
не бегает, не сможет понять, какое это удовольствие, какая радость даже, казалось бы,
бессмысленные прыжки».

Page 154/274