Page 150 - Приключения Электроника

всадник не падал. Наконец он нагнулся, протянул руку, беззвучно щелкнул замком, соскочил
с рыбины. Акула скрылась. Живучесть ее казалась неправдоподобной.

— "Лучшая акула — мертвая акула" — так говорят моряки. А моя добыча в наморднике
никому теперь не страшна, — проговорил смельчак. — Поплыли, Серега, дальше.

Они остановились у огромной, в рост мальчика, странно скрученной раковины, которую Дон
нашел в одной из экспедиций. Отличный дом, надежная палатка для одинокого
путешественника! Дон достал из раковины длинный треугольный зуб.

— Это мое главное открытие, — гордо сказал он. — Зуб доисторической акулы! Кархародон
— ее имя. Я готовлюсь к охоте на кархародона…

— На доисторическую? — прохрипел под маской Сыроежкин. Он начал привыкать к разным
морским чудесам, но сейчас ничего не понимал.

— Смотри внимательно: зуб — не окаменевший. Я его откопал в иле, вернее, откопал
экскаватор, а я поднял. Вот тебе и доисторическая! В океане есть глубины, куда никто не
заглядывал. Кто же в них скрывается? Вдруг кархародон?

— Он, наверное, огромный, — пробормотал Сережка.

— По моим вычислениям, при таких зубах размер кархародона метров двадцать пять, не
меньше. Пасть во какая — пещера на шесть человек. А хвост! Ты представляешь, какого эта
акула даст шлепка, если ее оседлать?!

Тут Сергей захохотал и вдруг вспомнил Рэсси. А если ему встретится кархародон? Пусть
даже не такой огромный — все равно страшно…

Если бы Рэсси плыл по вечернему океану, он бы услышал «голос моря» — особые звуки,
которые ветер высекает из волн, — и узнал бы про надвигающийся шторм: откуда он идет,
какой силы и как скоро настигнет их. Но Рэсси уже несколько часов следовал в глубине за
синим китом, и когда волна оглушила его спутника и он вынырнул спасать Белобочку, пловцы
оказались в самом центре свирепого шторма, который моряки называют просто и страшно:
«глаз бури». Волны, взлетавшие на высоту семиэтажного дома, образовали гигантскую
воронку. «Глаз бури» в изломах молний, казалось, с любопытством смотрит сверху в эту
воронку: что же там, на самом дне?

Пловцов захватил водоворот воронки. Рэсси обнял лапами беспомощного, слабо
попискивающего дельфина и напряг все свои электронные силы, чтобы быстрое течение не
унесло Бочку. Он включил внутри себя механизм аварийного управления — сотни резервных
электронных схем стали определять верх и низ, скорость вращения, глубину и границы
шторма, чтобы в нужный момент воспользоваться реактивным двигателем. Белобочка вдруг
шевельнул хвостом и вдохнул дыхалом порцию воздуха, но Рэсси не отпустил товарища:
водоворот с силой увлек их вниз. С нарастающей скоростью приближалось дно океана.

В эти критические секунды Рэсси включил двигатель на полную мощность, и тот вытолкнул
пловцов из круговерти.

Потом Рэсси вернул Белобочке свободу, в чернильной мгле стал выводить товарища из зоны
бури. Все, кто мог спрятаться, почуяв шторм, — медузы, рыбы, водяные змеи, скаты —
опустились в спасительные глубины, притихли. Лишь туманными дисками медленно
проплывали какие-то светящиеся безмолвные существа, разглядывая пришельцев сверху.
След Нектона был потерян, размыт бурными подводными течениями. Нечего было пытаться
искать в этих водах слабый китовый запах.

Page 150/274