Page 240 - Приключения Электроника

— Может, попытаться описать город поэтически? — предложил неумолимый Таратар.

— Попробуй, Сергей, — оживился Электроник, который сидел все это время совсем
безучастный, выключив свои счетные способности.

— Я так сразу не могу, — замялся Сергей.

Тут вскочил с места Профессор.

— Разрешите, Семен Николаевич? — спросил он и от волнения поправил на носу очки. — Как
известно, Галилео Галилей читал «Божественную комедию» Данте с циркулем в руке! Он
начертил космические описания Данте и убедился, что его представления о Вселенной не
соответствуют принятой в то время евклидовой геометрии и полны грубых ошибок.

— Почему же Галилей обратился к комедии? — чуть прищурившись, спросил Таратар. —
Ведь это же литература?

— Именно поэтому, — серьезно заявил Профессор. — Данте мог не знать всех тонкостей
геометрии. Но Галилей справедливо предполагал, что поэзия, музыка, искусство
основываются на математических принципах. Я полностью согласен с ним и процитирую
слова самого Галилея: «Философия написана в грандиозной книге природы, которая открыта
нашему пристальному взгляду. Но прочесть эту книгу может лишь тот, кто научился понимать
ее язык и знаки… Написана же она на языке математики». — Профессор победно сел на
место.

— Разрешите добавить? — спросил Сыроежкин и торжественно прочитал еще одно
изречение: — «Весь наш предшествующий опыт приводит к убеждению, что природа
является осуществлением того, что математически проще всего представить». Извините,
Семен Николаевич, я хочу лишь напомнить, что это сказал Эйнштейн.

Поднял руку Электроник и бесстрастно процитировал:

— "Три дела возложены на него: во-первых, освободить звуки из родной безначальной
стихии, в которой они пребывают; во-вторых, привести эти звуки в гармонию, дать им форму;
в-третьих, внести эту гармонию во внешний мир".

— Это тоже о математике? — спросил взволнованный Таратар.

— Так сказал Александр Блок о назначении поэта, — пояснил Электроник. — Но, по-моему,
это применимо и к математику.

— Объявляется перерыв, — неожиданно предложил учитель.

За завтраком в столовой восьмиклассники получили от повара разные по величине порции и
снова убедились, что очень странно существовать без привычного счета. Сыроежкин,
обнаружив, что его котлета в два раза меньше Профессорской, задумчиво спросил:

— Хотел бы я знать, сколько в ней граммов? Почему ошибается повар? Неужели и его
подговорил Таратар?

— Забудь, Сергей, про граммы, — посоветовали ему приятели, — забудь про время,
шахматы и шашки на перемене, про свою сверхновую, даже про Электроника. Разве ты не
знаешь Таратара? Никогда не угадаешь, что он придумает…

— Шутить так шутить! — пробормотал Сергей…

Когда учитель вошел в класс, на доске он увидел огромные буквы:

Page 240/274