Page 151 - Робинзон Крузо

больше своих слушателей.

Итак, ободрив себя уверенностью, что это след моей собственной ноги
и что я воистину испугался собственной тени, я начал снова ходить на дачу
доить коз. Но если бы вы видели, как несмело я шел, с каким страхом
озирался назад, как я был всегда начеку, готовый в каждый момент бросить
свою корзину и пуститься наутек ради спасения живота своего, вы приняли
бы меня либо за преступника, терзаемого совестью, либо за человека,
пережившего жестокий испуг, что и соответствовало истине.
Но после того как я выходил в течение двух или трех дней и не открыл
ничего подозрительного, я сделался смелее. Я положительно начинал
приходить к заключению, что все это мои собственные фантазии, но, чтобы
уже не оставалось никаких сомнений, я решил еще раз сходить на тот берег
и сличить таинственный след с отпечатком моей ноги: если бы оба следа
оказались одинаковыми, я мог бы быть уверен, что я испугался самого
себя. Но когда я пришел на то место, где был таинственный след, то для
меня, во-первых, стало очевидным, что, когда я в тот раз вышел из лодки и
возвращался домой, я никоим образом не мог очутиться в этой стороне

берега, а во-вторых, когда я для сравнения поставил ногу на след, то моя
нога оказалась значительно меньше. И опять меня обуял панический страх:
я весь дрожал, как в лихорадке, – целый вихрь новых догадок закружился у
меня в голове. Я ушел домой в полном убеждении, что на моем острове
недавно побывали люди или по крайней мере один человек. Я даже готов
был допустить, что остров обитаем, а отсюда следовало, что меня каждую
минуту могут захватить врасплох. Но я совершенно не знал, как оградить
себя от этой опасности.
К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием
страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами,
какие разум предлагает нам в помощь. Если дикари, рассуждал я, найдут
моих коз и увидят мои поля с растущим на них хлебом, они будут
постоянно возвращаться на остров за новой добычей, а если они заметят

мое жилье, то непременно примутся разыскивать его обитателей и
доберутся до меня. Поэтому первой моей мыслью было переломать
изгороди всех моих загонов и выпустить весь скот, затем перекопать оба
поля и таким образом уничтожить всходы риса и ячменя, наконец, снести
свою дачу, чтобы не осталось никаких признаков присутствия человека.
Этот план сложился у меня в первую ночь по возвращении моем из
только что описанной экспедиции на тот берег, под свежим впечатлением
сделанных мною новых открытий. Страх опасности всегда страшнее
опасности, уже наступившей, и ожидание зла в десять тысяч раз хуже