Page 7 - Васюткино озеро

глотал пресное мясо.

— Эх, дурило, дурило! Сколько этой соли в бочках па берегу! Что стоило горсточку в карман
сыпануть! — укорял он себя.

Потом вспомнил, что мешок, который он взял для шишек, был из-под соли, и торопливо
вывернул его. Из уголков мешка он выковырял щепотку грязных кристалликов, раздавил их на
прикладе ружья и через силу улыбнулся:

— Живём!

Поужинав, Васютка сложил остатки еды в мешок, повесил его на сук, чтобы мыши или
кто-нибудь ещё не добрался до харчей, и принялся готовить место для ночлега.

Он перенёс в сторону костёр, убрал все угольки, набросал веток с хвоей, мху и лёг,
накрывшись телогрейкой.

Снизу подогревало.

Занятый хлопотами, Васютка не так остро чувствовал одиночество. Но стоило лечь и
задуматься, как тревога начала одолевать с новой силой. Заполярная тайга не страшна
зверьём. Медведь здесь редкий житель. Волков нет. Змей — тоже. Бывает, встречаются рыси
и блудливые песцы. Но осенью корма для них полно в лесу, и едва ли они могли бы
позариться на Васюткины запасы. И всё-таки было жутко. Он зарядил одноствольную
переломку, взвёл курок и положил ружьё рядом. Спать!

Не прошло и пяти минут, как Васютка почувствовал, что к нему кто-то крадётся. Он открыл
глаза и замер: да, крадётся! Шаг, второй, шорох, вздох… Кто-то медленно и осторожно идёт
по мху. Васютка боязливо поворачивает голову и неподалёку от костра видит что-то темное,
большое. Сейчас оно стоит, не шевелится.

Мальчик напряжённо вглядывается и начинает различать вздетые к небу не то руки, не то
лапы. Васютка не дышит: «Что это?» В глазах от напряжения рябит, нет больше сил
сдерживать дыхание. Он вскакивает, направляет ружьё на это тёмное:

— Кто такой? А ну подходи, не то садану картечью!

В ответ ни звука. Васютка ещё некоторое время стоит неподвижно, потом медленно опускает
ружьё и облизывает пересохшие губы. «В самом деле, что там может быть?» — мучается он
и ещё раз кричит:

— Я говорю, не прячься, а то хуже будет!

Тишина. Васютка рукавом утирает пот со лба и, набравшись храбрости, решительно
направляется в сторону тёмного предмета.

— Ох, окаянный! — облегчённо вздыхает он, увидев перед собой огромный
корень-выворотень. — Ну и трус же я! Чуть ума не лишился из-за этакой чепухи.

Чтобы окончательно успокоиться, он отламывает отростки от корневища и несёт их к костру.

Коротка августовская ночь в Заполярье. Пока Васютка управился с дровами, густая, как
смоль, темень начала редеть, прятаться в глубь леса. Не успела она ещё совсем рассеяться,
а на смену ей уже выполз туман. Стало холоднее. Костёр от сырости зашипел, защёлкал,
принялся чихать, будто сердился на волглую пелену, окутавшую всё вокруг. Комары,
надоедавшие всю ночь, куда-то исчезли. Ни дуновения, ни шороха.

Page 7/18