Page 8 - Васюткино озеро

Всё замерло в ожидании первого утреннего звука. Что это будет за звук — неизвестно. Может
быть, робкий свист пичужки или лёгкий шум ветра в вершинах бородатых елей и корявых
лиственниц, может быть, застучит по дереву дятел или протрубит дикий олень. Что-то должно
родиться из этой тишины, кто-то должен разбудить сонную тайгу. Васютка зябко поежился,
придвинулся ближе к костру и крепко заснул, так и не дождавшись утренней весточки.

Солнце уже было высоко. Туман росою пал на деревья, на землю, мелкая пыль искрилась
всюду.

«Где это я?» — изумлённо подумал Васютка, окончательно проснувшись, услышал ожившую
тайгу.

По всему лесу озабоченно кричали кедровки на манер базарных торговок. Где-то по-детски
заплакала желна. Над головой Васютки, хлопотливо попискивая, потрошили синички старое
дерево. Васютка встал, потянулся и спугнул кормившуюся белку. Она, всполошённо цокая,
пронеслась вверх по стволу ели, села на сучок и, не переставая цокать, уставилась на
Васютку.

— Ну, чего смотришь? Не узнала? — с улыбкой обратился к ней Васютка.

Белка пошевелила пушистым хвостиком.

— А я вот заблудился. Понёсся сдуру за глухарём и заблудился. Теперь меня по всему лесу
ищут, мамка ревёт… Не понимаешь ты ничего, толкуй с тобой! А то бы сбегала, сказала
нашим, где я. Ты вон какая проворная! — Он помолчал и махнул рукой: — Убирайся давай,
рыжая, стрелять буду!

Васютка вскинул ружьё и выстрелил в воздух. Белка, будто пушинка, подхваченная ветром,
метнулась и пошла считать деревья. Проводив её взглядом, Васютка выстрелил ещё раз и
долго ждал ответа. Тайга не откликалась. По-прежнему надоедливо, вразнобой горланили
кедровки, неподалёку трудился дятел да пощёлкивали капли росы, осыпаясь с деревьев.

Патронов осталось десять штук. Стрелять Васютка больше не решился. Он снял телогрейку,
бросил на неё кепку и, поплевав на руки, полез на дерево.

Тайга… Тайга… Без конца и края тянулась она во все стороны, молчаливая, равнодушная. С
высоты она казалась огромным тёмным морем. Небо не обрывалось сразу, как это бывает в
горах, а тянулось далеко-далеко, всё ближе прижимаясь к вершинам леса. Облака над
головой были редкие, но чем дальше смотрел Васютка, тем они делались гуще, и наконец
голубые проёмы исчезли совсем. Облака спрессованной ватой ложились на тайгу, и она
растворялась в них.

Долго Васютка отыскивал глазами жёлтую полоску лиственника среди неподвижного зелёного
моря (лиственный лec обычно тянется по берегам реки), но кругом темнел сплошной хвойник.
Видно, Енисей и тот затерялся в глухой, угрюмой тайге. Маленьким-маленьким почувствовал
себя Васютка и закричал с тоской и отчаянием:

— Э-эй, мамка! Папка! Дедушка! Заблудился я!..

Голос его пролетел немного над тайгой и упал невесомо — кедровой шишкой в мох.

Медленно спустился Васютка с дерева, задумался, да так и просидел с полчаса. Потом
встряхнулся, отрезал мяса и, стараясь не смотреть на маленькую краюшку хлеба, принялся
жевать. Подкрепившись, он собрал кучу кедровых шишек, размял их и стал насыпать в
карманы орехи. Руки делали своё дело, а в голове решался вопрос, один-единственный
вопрос: «Куда идти?» Вот уж и карманы полны орехов, патроны проверены, к мешку вместо

Page 8/18