Page 36 - Аня в стране чудес
P. 36
— Болван! — сказала Королева, нетерпеливо мотнув головой, и обратилась к Ане: — Как
тебя зовут, дитя?
— Меня зовут Аней, Ваше Величество, — ответила Аня очень вежливо, а затем добавила про
себя: «В конце концов все они — только колода карт. Бояться их нечего».
— А кто эти? — спросила Королева, указав на трех садовников, неподвижно лежащих вокруг
дерева. Так как они лежали ничком, и так как крап на их спинах был точь-в-точь как на
изнанке других карт, то Королева не могла узнать, кто они — садовники, солдаты,
придворные или трое из ее же детей.
— А я почем знаю? — сказала Аня, дивясь своей смелости. — Мне до этого никакого дела
нет!
Королева побагровела от ярости, выпучила на нее свои горящие волчьи глаза и рявкнула:
— Отрубить ей голову! Отруб…
— Ерунда! — промолвила Аня очень громко и решительно, и Королева замолкла.
Король тронул ее за рукав и кротко сказал:
— Рассуди, моя дорогая, ведь это же только ребенок.
Королева сердито отдернула руку и крикнула Валету:
— Переверни их!
Валет сделал это очень осторожно носком одной ноги.
— Встать! — взвизгнула Королева, и все три садовника мгновенно вскочили и стали
кланяться направо и налево Королю, Королеве, их детям и всем остальным.
— Перестать! — заревела Королева. — У меня от этого голова кружится.
И, указав на розовое деревцо, она продолжала:
— Чем вы тут занимались?
— Ваше Величество, — сказал Двойка униженным голосом и опустился на одно колено, —
Ваше Величество, мы пробовали…
— Понимаю! — проговорила Королева, разглядывая розы. — Отрубить им головы!
И шествие двинулось опять. Позади остались три солдата, которые должны были казнить
садовников. Те подбежали к Ане, прося защиты.
— Вы не будете обезглавлены! — сказала Аня и посадила их в большой цветочный горшок,
стоящий рядом. Солдаты побродили, побродили, отыскивая осужденных, а затем спокойно
догнали остальных.
— Головы отрублены? — крикнула Королева.
— Голов больше нет, ваше величество! — крикнули солдаты.
— Превосходно! — крикнула Королева. — В крокет умеешь?
Солдаты промолчали и обернулись к Ане, так как вопрос, очевидно, относился к ней.
Page 36/60