Page 82 - Аленушкины сказки
P. 82
– А, так вот какая бывает зима! – сообразила она сразу. – Она совсем белая, как кусок
хорошего сахара…
Потом Муха заметила, что все другие мухи исчезли окончательно. Бедняжки не перенесли
первого холода и заснули, кому где случилось. Муха в другое время пожалела бы их, а теперь
подумала:
«Вот и отлично… Теперь я совсем одна!.. Никто не будет есть моего варенья, моего сахара,
моих крошечек… Ах, как хорошо!..»
Она облетела все комнаты и еще раз убедилась, что она совершенно одна. Теперь можно
было делать решительно все, что захочется. А как хорошо, что в комнатах так тепло! Зима –
там на улице, а в комнатах и тепло, и светло, и уютно, особенно когда вечером зажигали
лампы и свечи. С первой лампой, впрочем, вышла маленькая неприятность – Муха налетела
было опять прямо на огонь и чуть не сгорела.
– Это, вероятно, зимняя ловушка для мух, – сообразила она, потирая обожженные лапки. –
Нет, меня не проведете… О, я отлично все понимаю!.. Вы хотите сжечь последнюю муху? А я
этого совсем не желаю… Тоже вот и плита в кухне, – разве я не понимаю, что это тоже
ловушка для мух!..
Последняя Муха была счастлива всего несколько дней, а потом вдруг ей сделалось скучно,
так скучно, так скучно, что, кажется, и не рассказать. Конечно, ей было тепло, она была сыта,
а потом, потом она стала скучать. Полетает, полетает, отдохнет, поест, опять полетает –
опять ей делается скучнее прежнего.
– Ах, как мне скучно! – пищала она самым жалобным, тоненьким голосом, летая из комнаты в
комнату. – Хоть бы одна была мушка еще, самая скверная, а все-таки мушка…
Как ни жаловалась последняя Муха на свое одиночество, ее решительно никто не хотел
понимать. Конечно, это ее злило еще больше, и она приставала к людям как сумасшедшая.
Кому на нос сядет, кому на ухо, а то примется летать перед глазами взад и вперед. Одним
словом, настоящая сумасшедшая.
– Господи, как же вы не хотите понять, что я совершенно одна и что мне очень скучно? –
пищала она каждому. – Вы даже и летать не умеете, а поэтому не знаете, что такое скука.
Хоть бы кто-нибудь поиграл со мной… Да нет, куда вам! Что может быть неповоротливее и
неуклюжее человека? Самая безобразная тварь, какую я когда-нибудь встречала…
Последняя Муха надоела и собаке и кошке – решительно всем. Больше всего ее огорчило,
когда тетя Оля сказала:
– Ах, последняя муха… Пожалуйста, не трогайте ее. Пусть живет всю зиму.
– Что же это такое? Это уж прямое оскорбление. Меня, кажется, и за муху перестали считать.
«Пусть поживет» – скажите, какое сделали одолжение! А если мне скучно! А если я, может
быть, и жить совсем не хочу? Вот не хочу – и все тут.
Последняя Муха до того рассердилась на всех, что даже самой сделалось страшно. Летает,
жужжит, пищит… Сидевший в углу Паук наконец сжалился над ней и сказал:
– Милая Муха, идите ко мне… Какая красивая у меня паутина!
– Покорно благодарю… Вот еще нашелся приятель! Знаю я, что такое твоя красивая паутина.
Наверно, ты когда-нибудь был человеком, а теперь только притворяешься пауком.
– Как знаете, я вам же добра желаю.
Page 82/103
