Page 86 - Аленушкины сказки

В сущности, Ворона и Канарейка не понимали друг друга. Канарейка не понимала этой жизни
на воле, а Ворона не понимала жизни в неволе.

– Неужели вам, тетенька, никто зернышка никогда не бросил? – удивлялась Канарейка. – Ну,
одного зернышка?

– Какая ты глупая… Какие тут зернышки? Только и смотри, как бы палкой кто не убил или
камнем. Люди очень злы…

С последним Канарейка никак не могла согласиться, потому что ее люди кормили. Может
быть, это Вороне так кажется… Впрочем, Канарейке скоро пришлось самой убедиться в
людской злости. Раз она сидела на заборе, как вдруг над самой головой просвистел тяжелый
камень. Шли по улице школьники, увидели на заборе Ворону, – как же не запустить в нее
камнем?

– Ну что, теперь видела? – спрашивала Ворона, забравшись на крышу. – Вот все они такие,
то есть люди.

– Может быть, вы чем-нибудь досадили им, тетенька?

– Решительно ничем… Просто так злятся. Они меня все ненавидят…

Канарейке сделалось жаль бедную Ворону, которую никто, никто не любил. Ведь так и жить
нельзя…

Врагов вообще было достаточно. Например, кот Васька… Какими маслеными глазами он
поглядывал на всех птичек, притворялся спящим, и Канарейка видела собственными глазами,
как он схватил маленького, неопытного воробышка, – только косточки захрустели и перышки
полетели… Ух, страшно! Потом ястреба – тоже хороши: плавает в воздухе, а потом камнем и
падает на какую-нибудь неосторожную птичку. Канарейка тоже видела, как ястреб тащил
цыпленка. Впрочем, Ворона не боялась ни кошек, ни ястребов и даже сама была не прочь
полакомиться маленькой птичкой. Сначала Канарейка этому не верила, пока не убедилась
собственными глазами. Раз она увидела, как воробьи целой стаей гнались за Вороной. Летят,
пищат, трещат… Канарейка страшно испугалась и спряталась в гнезде.

– Отдай, отдай! – неистово пищали воробьи, летая над вороньим гнездом. – Что же это
такое? Это разбой!..

Ворона шмыгнула в свое гнездо, и Канарейка с ужасом увидела, что она принесла в когтях
мертвого, окровавленного воробышка.

– Тетенька, что вы делаете?

– Молчи… – прошипела Ворона.

У ней глаза были страшные – так и светятся… Канарейка закрыла глаза от страха, чтобы не
видать, как Ворона будет рвать несчастного воробышка.

«Ведь так она и меня когда-нибудь съест», – думала Канарейка.

Но Ворона, закусив, делалась каждый раз добрее. Вычистит нос, усядется поудобнее
куда-нибудь на сук и сладко дремлет. Вообще, как заметила Канарейка, тетенька была
страшно прожорлива и не брезгала ничем. То корочку хлеба тащит, то кусочек гнилого мяса,
то какие-то объедки, которые разыскивала в помойных ямах. Последнее было любимым
занятием Вороны, и Канарейка никак не могла понять, что за удовольствие копаться в
помойной яме. Впрочем, и обвинять Ворону было трудно: она съедала каждый день столько,
сколько не съели бы двадцать канареек. И вся забота у Вороны была только о еде…

Page 86/103