Page 3 - Человек на часах

Николай Семёнович Лесков: «Человек на часах» 3
За один получас, пока это длилось, солдат Постников совсем истерзался сердцем и стал
ощущать «сомнения рассудка». А солдат он был умный и исправный, с рассудком ясным, и
отлично понимал, что оставить свой пост есть такая вина со стороны часового, за которою
сейчас же последует военный суд, а потом гонка сквозь строй шпицрутенами и каторжная
работа, а может быть даже и «расстрел»; но со стороны вздувшейся реки опять наплывают все
ближе и ближе стоны, и уже слышно бурканье и отчаянное барахтанье.
– Т-о-о-ну!.. Спасите, тону!
Тут вот сейчас и есть иорданская прорубь… Конец!
Постников еще раз-два оглянулся во все стороны. Нигде ни души нет, только фонари
трясутся от ветра и мерцают, да по ветру, прерываясь, долетает этот крик… может быть,
последний крик…
Вот еще всплеск, еще однозвучный вопль, и в воде забулькотало.
Часовой не выдержал и покинул свой пост.

Глава пятая

Постников бросился к сходням, сбежал с сильно бьющимся сердцем на лед, потом в
наплывшую воду полыньи и, скоро рассмотрев, где бьется заливающийся утопленник, протянул
ему ложу своего ружья.
Утопавший схватился за приклад, а Постников потянул его за штык и вытащил на берег.
Спасенный и спаситель были совершенно мокры, и как из них спасенный был в сильной
усталости и дрожал и падал, то спаситель его, солдат Постников, не решился его бросить на
льду, а вывел его на набережную и стал осматриваться, кому бы его передать, А меж тем, пока
все это делалась, на набережной показались сани, в которых сидел офицер существовавшей
тогда придворной инвалидной команды (впоследствии упраздненной).
Этот столь не вовремя для Постникова подоспевший господин был, надо полагать,
человек очень легкомысленного характера, и притом немножко бестолковый, и изрядный
наглец. Он соскочил с саней и начал спрашивать:
– Что за человек… что за люди?
– Тонул, заливался, – начал было Постников.
– Как тонул? Кто, ты тонул? Зачем в таком месте?
А тот только отпырхивается, а Постникова уже нет: он взял ружье на плечо и опять стал в
будку.
Смекнул или нет офицер, в чем дело, но он больше не стал исследовать, а тотчас же
подхватил к себе в сани спасенного человека и покатил с ним на Морскую в съезжий дом
Адмиралтейской части.
Тут офицер сделал приставу заявление, что привезенный им мокрый человек тонул в
полынье против дворца и спасен им, господином офицером, с опасностью для его собственной
жизни.
Тот, которого спасли, был и теперь весь мокрый, иззябший и изнемогший. От испуга и от
страшных усилий он впал в беспамятство, и для него было безразлично, кто спасал его.
Около него хлопотал заспанный полицейский фельдшер, а в канцелярии писали протокол
по словесному заявлению инвалидного офицера и, с свойственною полицейским людям
подозрительностью, недоумевали, как он сам весь сух из воды вышел? А офицер, который имел
желание получить себе установленную медаль «за спасение погибавших», объяснял это
счастливым стечением обстоятельств, но объяснял нескладно и невероятно. Пошли будить
пристава, послали наводить справки.
А между тем во дворце по этому делу образовались уже другие, быстрые течения.

Глава шестая

В дворцовой караульне все сейчас упомянутые обороты после принятия офицером
спасенного утопленника в свои сани были неизвестны. Там Измайловский офицер и солдаты