Page 27 - Дети подземелья

середине пола была вделана оконная рама со стеклами, и сквозь эти стекла

зияла темная пустота подземелья.
Пока я рассматривал гробницу, удивляясь странному назначению окна,
на гору вбежал запыхавшийся и усталый Валек. В руках у него была
большая еврейская булка, за пазухой что-то оттопырилось, по лицу стекали
капли пота.
– Ага! – крикнул он, заметив меня. – Ты вот где… Если бы Тыбурций
тебя здесь увидел, то-то бы рассердился! Ну, да теперь уж делать нечего…
Я знаю, ты хлопец хороший и никому не расскажешь, как мы живем.
Пойдем к нам!
– Где же это, далеко? – спросил я.
– А вот увидишь. Ступай за мной.
Он раздвинул кусты жимолости и сирени и скрылся в зелени под
стеной часовни; я последовал туда за ним и очутился на небольшой, плотно
утоптанной площадке, которая совершенно скрывалась в зелени. Между
стволами черемухи я увидел в земле довольно большое отверстие с
земляными ступенями, ведущими вниз. Валек спустился туда, приглашая

меня с собой, и через несколько секунд мы оба очутились в темноте, под
землей. Взяв мою руку, Валек повел меня по какому-то узкому, сырому
коридору, и, круто повернув вправо, мы вдруг вошли в просторное
подземелье.
Я остановился у входа, пораженный невиданным зрелищем. Две струи
света резко лились сверху, выделяясь полосами на темном фоне
подземелья; свет этот проходил в два окна, одно из которых я видел в полу
склепа, другое, подальше, очевидно, было пристроено таким же образом;
лучи солнца проникали сюда не прямо, а прежде отражались от стен
старых гробниц; они разливались в сыром воздухе подземелья, падали на
каменные плиты пола, отражались и наполняли все подземелье тусклыми
отблесками; стены тоже были сложены из камня; большие, широкие
колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои

каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком. На полу, в
освещенных пространствах, сидели две фигуры. Старый «профессор»,
склонив голову и что-то бормоча про себя, ковырял иголкой в своих
лохмотьях. Он не поднял даже головы, когда мы вошли в подземелье, и
если бы не легкие движения руки, то эту серую фигуру можно было бы
принять за каменное изваяние.
Под другим окном сидела с кучкой цветов, перебирая их, по своему
обыкновению, Маруся. Струя света падала на ее белокурую головку,
заливая ее всю, но, несмотря на это, она как-то слабо выделялась на фоне