Page 3 - Евпатий Коловрат

— Что так? Почему такие речи, Ополоница?

— Злое умыслили Глеб и Константин на вас и на прочих своих сородичей. Быть великой
беде.

Юрий сбросил с плеча легкий цветной кафтан и схватил Ополоницу за руку:

— Садись и говори к ряду!

…Ополоница вышел из княжеского терема под утро, когда над стенами города появилась
багряная полоска погожей зари. Воин сел на отдохнувшего коня и погнал его в сторону Исад.

Княжеский пир начался в обеденную пору.

На зов родичей пришли с малой дружиной, с воеводами и ближними боярами Кир-Михаил
Всеволодович Пронский, Ростислав Святославович, Глеб и Роман Игоревичи да родной брат
хозяев пира — Изяслав Владимирович.

Князья-гости вошли в шатер. Перед каждым из них слуги-отроки распахивали алый полог и
принимали от них мечи.

Столы, ломившиеся от яств и серебряных ковшей с игристыми заморскими винами и
домашними выдержанными медами, говорили о широком радушии хозяев.

А тем временем в стольной Рязани царила тревога. По зову князей Ингваря и Юрия в город
прибыли воины из посадов и ближних застав. Княжеские люди собирали на Оке и Проне
плотогонов, гребцов, гостей и чужеземных воинов, выдавали безоружным мечи и секиры и
вели на городские бойницы. Небольшой отряд княжеских всадников во главе с храбрым
сотником Коловратом выехал под вечер за городские ворота и углубился в лес, что обступал
дорогу на Исады.

Глеб, широкоплечий и сильный, с сухим лицом и ясными ястребиными глазами, усадив
гостей, складно заговорил о братской верности, о том, как надлежит князьям любить отчую
землю и заботиться о ее благе. Князья слушали насторожено: уж давно просачивались к ним
слухи о похвальбе Глеба перед великим князем Владимирским, об умысле его собрать
воедино всю Рязанскую землю и возвеличить ее над всей Русью.

Гости переглянулись и подняли первые ковши с опаской. Каждый подумал о своем уделе и о
том, что не пристало Владимировичам возвеличиваться над старшими ветвями
Святославовичей и Игоревичей. Но за первым ковшом потянуло на второй. Речи Глеба
перестали резать уши и тревожить сердце. Князья и бояре братски чокались коваными
ковшами и распустили запоны своих шитых парчой и золотом кафтанов.

За столом прислуживали тихие отроки. И некто из гостей не обратил внимания на то, что под
одеждой у отроков висели короткие мечи.

Когда пир стал шумен, полы шатра вдруг распахнулись и в шатер ворвались половецкие
воины. Половцы были в рысьих шапках и боевых кожаных нагрудниках, расписанных
священными идольскими знаками. Князья-гости и их ближние схватились за поясные ножи, но
тихие отроки удержали их сзади за локти. Угрюмые половцы взмахнули кривыми клинками.
На столы с яствами брызнула кровь.

Ополоница стоял за спиной Глеба. Ни один мускул не дрогнул на лице его при виде, как один
за другим падали на стол князья и бояре — «узорочье рязанское». Но когда пал грудью на
стол белокудрый красавец Изяслав, сраженный подлым ударом в спину, Ополоница с силой
сжал рукоять своего меча…

Page 3/96