Page 155 - Мифы Древней Греции
P. 155
Восстание граждан и примирение их с Одиссеем
Изложено по поэме Гомера «Одиссея».
Между тем по городу распространилась молва, что все женихи убиты
возвратившимся Одиссеем. С криком негодования прибежали ко дворцу
Одиссея родственники женихов со всем народом и вынесли убитых. Затем
собрались они на городской площади и стали обсуждать, как поступить им.
Отец Антиноя, старый Эвпейт, стал возбуждать весь народ восстать против
Одиссея и отомстить ему за гибель женихов. Лишь певец Фемий и
глашатай Медонт убеждали граждан не поднимать рук на Одиссея, так как
видели они сами, что боги были на стороне Одиссея, женихи же погибли по
воле Зевса. Выступил в защиту Одиссея и прорицатель Галиферс. Он
напомнил гражданам, как он и Ментор советовали им не позволять
женихам бесчинствовать в доме Одиссея. Сами виноваты теперь граждане.
Лучше покориться Одиссею, чтобы не навлечь на себя еще большей беды.
Часть граждан послушалась Галиферса, часть же во главе с Эвпейтом
бросилась за оружием.
Видела все это с высокого Олимпа богиня Афина и спросила
громовержца Зевса:
– Отец Зевс! Скажи мне: что ты решил? Возбудишь ли ты теперь
великую битву или же мир водворишь между враждующими?
– Дочь моя милая! – ответил Зевс Афине. – Ведь ты же решила, что
должен отомстить женихам Одиссей. Он отомстил и имел на это право.
Будет царем Итаки Одиссей. Мы предадим забвению смерть женихов. Как
и прежде, будет царить любовь на Итаке, будет там богатство и мир.
Так сказал Зевс. Тотчас помчалась Афина на Итаку. Граждане большой
толпой приближались уже к дому Лаэрта. Их увидел один из сыновей
Долия. Вооружились все бывшие в доме. Вооружились даже старцы Лаэрт
и Долий. Вышли они из дома во двор. Явилась Одиссею под видом
Ментора богиня Афина. Обрадовался он, узнав богиню, и, обратившись к
Телемаху, сказал:
– Сын мой! Теперь докажи, что происходишь ты из рода, славящегося
своей доблестью.
– Возлюбленный отец! – воскликнул Телемах. – Ты увидишь, что я не
посрамлю твой славный род!
Услышал слова эти и Лаэрт. Радость наполнила его сердце, и он
воскликнул:
