Page 125 - Брат, которому семь

— Ну и то… Комсомольцы после работы субботники устраивали, чтобы
помочь стройке. Потом это железо увезли на завод, где работает Верин отец.

Там должны были из железа эту самую арматуру для стройки сделать.
Только не сделали. Истратили железо для других заказов.

— Ну и что? — снова спросил Алька.

— А строители попросили Игоря про это написать в газету. Вот он и пишет.
А Верин отец узнал.

— У-у, — протянул Алька. — Это он истратил чужое железо?

— Нет, но он про это тоже знал. И не хочет, чтобы Игорь писал.

— И Веруха не хочет?

— Она говорит: "Пиши, только мы больше не знакомы".

"Ну и хорошо", — чуть не сказал Алька. Но подумал, что Игорю, наверное,
совсем даже нехорошо, и промолчал. Потом он вспомнил Верухиного отца —

дядю Васю, лысого, высокого, в очках. Всегда казался таким добрым, не
ругался даже, когда в него мячом залепили. Притворялся, значит. А теперь
из-за этого дяди Васи может уехать Игорь! Или, вернее, из-за Верухи, потому

что поссорился с ней…

Алька медленно поднялся по лестнице. Нерешительно подошёл к двери.
Долго стоял и разглядывал облупившуюся краску на дверной ручке.

Алька поднялся на цыпочках и надавил кнопку звонка. Он надавил её очень
осторожно, а звонок за дверью всё равно загремел оглушительно.

— Не заперто! — услышал Алька голос Верухи.

Он вошёл. Веруха стояла перед большим зеркалом. Она в одной руке

держала красную коробку с пудрой, в другой — кусок ваты. Пудрила нос.