Page 35 - Брат, которому семь

помирал от скуки. И он так пристал к Марине, что она скоро начала
сдаваться.

Но Котька Василевский почему-то не хотел, чтобы Алька шёл с ними.

— До Ольховки далеко, — говорил он, трогая на переносице очки. — Разве

это для детей дорога? Совсем не для детей. Семь километров до Ольховки.

— Пять, — сказал Алька. — Я-то знаю.

— Жарко будет, — убеждал Котька Марину. — Он устанет. Пить захочет.
Знаешь, как маленькие пить хотят, если жарко идти?

— Я фляжку возьму, — заявил Алька и притащил Лапин подарок.

Стеклянная фляжка была большой и тяжёлой, с широченным горлышком без
пробки. Но зато настоящая, походная, К горлышку Алька привязал верёвку,

чтобы таскать фляжку через плечо.

Марина увидела фляжку и сразу вспомнила про Лапу. И подумала, что если

Альку не взять, он будет бегать к Лапе и может заразиться ангиной. Хоть
окно и не открывается, но всё-таки… "Ладно", — решила Марина. Но
напоследок припомнила:

— Сейчас-то ты хороший. А вчера на мёртвом часе никого не слушался. Мне
говорили.

— Буду слушаться, — поспешно обещал Алька.

— Алька! Кто утром обещал слушаться?! Из-за тебя и к ужину в лагерь не
вернёмся!

Алька не отвечает. Даже и не слышит. Он остановился у крошечного озерца,
блеснувшего чистой водой среди осоки.