Page 491 - Рассказы. Повести. Пьесы

новаторском характере, в сложности чеховской драматургии подтекста, ставившими в тупик
порою и искушенных современников. Артист Александрийского театра П. П. Гайдебуров
вспоминает, как он, уже сыгравший Треплева в «Чайке», был ошеломлен «Тремя сестрами):
«…с каждой новой страницей меня все сильнее охватывало отчаяние, — я ничего не мог
понять из того, что читал! Я не мог себе представить, как будет исполняться на сцене такая
пьеса, в чем ее содержание, почему первые строчки составляют начало действия, а
последние — конец? Оказалось, что с каждой новой пьесой Чехова приходилось заново
учиться законам чеховской драматургии, заново учиться играть чеховские роли» (ЦГАЛИ).
Чехов уехал на зиму в Ниццу, где продолжал работу над пьесой, постоянно посылая в
театр исправления и неустанно интересуясь ходом репетиций. «Артисты работали усердно и
потому довольно скоро срепетировали пьесу настолько, что все было ясно, понятно, верно. И
тем не менее пьеса не звучала, не жила, казалась скучной и длинной. Ей не хватало чего-то.
Как мучительно искать это что-то, не зная, что это!» — сетовал К. С. Станиславский. Актеры
сперва не почувствовали оптимистической тональности «Трех сестер», этого свойственного
Чехову 900-х гг. страстного желания «перевернуть жизнь». Только после упорных поисков
ключ к пьесе был найден: «Чеховские люди зажили. Оказывается, они совсем не носятся со
своей тоской, а, напротив, ищут веселья, смеха, бодрости; они хотят жить, а не прозябать. Я
почуял правду в таком отношении к чеховским героям, это взбодрило меня, и я интуитивно
понял, что надо было делать» (К. С. Станиславский. Собр. соч., т. I, с. 235–236).
31 января 1901 г. состоялась премьера «Трех сестер». О. Л. Книппер и Вл. И.
Немирович-Данченко телеграфировали Чехову о громадном успехе; в конце марта и М.
Горький писал: «… «Три сестры» идут — изумительно! Лучше «Дяди Вани». Музыка, не
игра» («Горький и Чехов», с. 90). Однако чувство неудовлетворенности спектаклем
оставалось и у самих актеров, и частично у зрителей. Через письма к нему, через прессу
Чехов тоже почувствовал эту неудовлетворенность. Перед следующим сезоном, в сентябре
1901 г., он сам провел несколько репетиций и бесед с актерами, стремясь, в частности,
усилить оптимистичное, светлое звучание пьесы. В результате сложился спектакль,
доставивший удовольствие даже взыскательному автору: «…«Три сестры» идут
великолепно, с блеском, идут гораздо лучше, чем написана пьеса. Я прорежиссировал слегка,
сделал кое-кому авторское внушение, и пьеса, как говорят, теперь идет лучше, чем в
прошлый сезон», — писал он 24 сентября Л. В. Средину.

Вишневый сад

Новую пьесу Чехов задумал сразу после завершения «Трех сестер», и задумал ее как
очень веселую комедию: «Следующая пьеса, какую я напишу, будет непременно смешная,
очень смешная, по крайней мере по замыслу», — писал он О. Л. К шиш ер 7 марта 1901 г. В
начале июня 1902 г. Чехов изложил К. С. Станиславскому первые наметки содержания
будущей комедии. В том же июне он, в беседе с Е. П. Карповым о напряженной,
предгрозовой обстановке в России, говорил: «Вот мне хотелось бы поймать это бодрое
настроение… Написать пьесу… Бодрую пьесу… Может быть, и напишу… Очень
интересно… Сколько силы, энергии, веры в народе… Прямо удивительно!..» («Чехов в
воспоминаниях современников». М., Гослитиздат, 1952, с. 487).
Однако, несмотря на то, что зачин пьесы был, она вынашивалась писателем еще более
года. К декабрю определилось ее название: «Мой «Вишневый сад» будет в трех актах», —
писал он 24 декабря О. Л. Книппер. Непосредственно приняться за работу над пьесой он
предполагал сначала в декабре (письмо к Книппер от 1 декабря), потом в феврале (К. С.
Станиславскому, 1 января 1903 г.). Его постоянно подталкивали, торопили, театр хотел
весной начать репетиции (письмо Книппер к Чехову от 21 января). Чехов отвечал на упреки:
«Моя лень тут ни при чем. Ведь я себе не враг, и если бы был в силах, то написал бы не одну,
а двадцать пять пьес» (О. Л. Книппер, 4 марта). В марте он начал писать, но отъезд в Москву
прервал работу, возобновленную, видимо, в июне. Болезнь все время мешает Чехову писать.