Page 38 - Партизанка Лара

Когда они покидали усадьбу, с бранью волоча свои испорченные велосипеды,
печеневский староста предусмотрительно отошёл в сторону. Он боялся, как бы
долговязый на прощание ещё раз не стукнул его кулаком. Наконец они ушли. И староста
отправился осматривать разгромленный дом.

Немцы всё пораскидали, сломали табуретки, порвали занавеску, в погребе перебили
крынки с молоком.

Чтоб немного утешиться, дядя Родион решил осмотреть баньку, где тоже шарили немцы.

Кто-то топтался под крышей по чердаку. Немцы не догадались туда заглянуть, а там,
наверно, и спрятался злодей.

Бежать, звать на помощь было уже поздно. Дядя Родион прижался к коньку избы. Он не
мог видеть человека, который спускался без лестницы, прямо по стене. Он только слышал,
как под невидимыми ногами шуршат брёвна.

Если, спустившись на землю, злодей повернёт вправо, он не заметит печеневского
старосту, а если он свернёт влево… У дяди Родиона перехватило дыхание: шаги
послышались слева. Но вместо рослого парня с гранатой на поясе из-за угла выскользнула
худенькая девочка.

И эта поганка заставила печеневского старосту дрожать!

— Стой! — загородил племяннице дорогу дядя Родион.

Девочка мгновенно спрятала руки за спину, но всё же он успел заметить, что её правая
рука замотана платком.

— Почему руку прячешь? Прячь не прячь, всё равно я знаю, как ты её окровенила: ты
сперва стеклом немецкие шины резала, а уж потом догадалась их булавкой колоть!

Лара молчала. Её правый глаз сильно-сильно косил.

— Диверсию на моей усадьбе устраиваешь? Хочешь дядю в могилу пихнуть? Да я тебя за
шиворот в комендатуру мигом стащу!

Он ждал. Сейчас эта вредная девчонка заплачет, бросится к нему в ноги, будет просить…
Но вредная девчонка не плакала и не просила. Что-то озорное и дерзкое засветилось в её
глазах. Она вынула из-за спины раненую руку и стала развязывать зубами узелок на
платке.

Пусть этот подлый человек видит, что она его не боится, нарочно перевязывает руку при
нём. Он трус. Он не посмеет донести на неё немцам. Иначе партизаны ему отомстят.

— У-ух! — в бешенстве замахнулся на Лару дядя Родион.

Девочка отскочила в сторону, но не ушла. Насмешливо глядя на дядю, она снова
затеребила зубами узелок.

Больше печенёвский староста не мог сносить это издевательство. Прихрамывая от
волнения, он зашагал к своему дому. Но по дороге обернулся, погрозил кулаком: