Page 55 - Партизанка Лара

Конечно, страшно. Ведь рискуешь головой. А весело потому, что никто ничего не
заметил, что тебе удалось.

Уже и в этой, и в той, в десятках кошёлок лежат листовки. Их будут читать во всех
деревнях. Люди узнают правду. Красная Армия наступает. Но надо помогать армии,
помогать партизанам быстрей разгромить врага!

Осторожно передвигаясь в толпе, Лара заметила большую, обшитую клеёнкой кошёлку.
Туда можно опустить целую пачку листовок! Но и старуха, которой принадлежала
кошёлка, тоже заметила Лару. Неспроста эта чужая девчонка к ней жмётся: хочет съестное
украсть.

— Что ты всё вертишься, девочка? Пришла в церковь молиться богу, так и молись.

Лара сморщила нос, пытаясь изобразить на своём лице набожность, и несколько раз
торопливо перекрестилась.

Но сейчас же снова услышала шёпот:

— Господи! Все православные крестятся справа налево, а энта наоборот. И кто же тебя,
девочка, по-басурмански креститься учил?

— Извините, тётенька, спуталась.

В эту минуту церковный хор запел что-то торжественное, и старуха, подобрав юбку,
опустилась на колени.

Снова стали клониться к полу белые, чёрные и голубые платки. Но один маленький
цветастый платочек не наклонился. Фрося делала отчаянные знаки, показывая подруге на
дверь. Значит, надо было уходить, и уходить немедленно.

Девочки бегом спустились с церковной горы. Здесь можно было остановиться. Никто их
не догонял.

На выгоне паслось стадо. Коровы жадно захватывали толстыми губами сладкую молодую
траву. Мальчик-пастушонок, поглядывая на девочек, жевал щавель. Через плечо
пастушонка висел длинный кнут.

— Ой, Лариска, кого я сейчас у церкви видела! Чуть было листовку ему не сунула, а когда
разглядела, прямо обмерла.

— Кто же это был?

— Печенёвский староста, твой дядька. Теперь он знает, что мы не поехали в Германию.
Как думаешь — донесёт?

— А может, и нет. Партизан побоится.

Ларе не хотелось говорить о дяде в такой весёлый весенний день. Жаль только, что в
кошёлке осталось несколько листовок. Надо кому-нибудь их отдать.

— Эй, мальчик! — окликнула Лара пастушонка. — Ты грамотный?