Page 2 - Приключения Кроша

герой «Кортика» при всех своих детских чертах уже маленький мужчина, решительный,
любознательный, энергичный, всегда поступающий в согласии со своими убеждениями и
представлением о хорошем и плохом. Это останется навсегда, все любимые герои
А.Рыбакова, сколько бы им ни было лет, чем бы они ни занимались и как бы они ни
назывались, строго хранят комплекс мужской чести, где на первом месте мужественная отвага
и готовность отстаивать справедливость, а подлость всегда называется подлостью, в какие бы
одежды она ни рядилась.
«Кортик» имел большой читательский успех, но А.Рыбаков не пошел но уже
проторенному пути вслед за первой книгой, а попробовал свои писательские силы совсем в
ином жанре. В 1950 году он издал большой роман «Водители», которому в 1951 году была
присуждена Государственная премия СССР. Это была книга о шоферах и шоферском труде, о
радостях и горестях рабочего человека, о проблемах современного производства. Ни
материал, ни сюжет, ни стиль романа нисколько не напоминали первую повесть А.Рыбакова, и
только имя героя «Водителей», молчаливого начальника автобазы — Михаил Григорьевич
Поляков, — выдавало внутреннее намерение автора дать картину судьбы поколения,
начавшего свой путь при свете первых пионерских костров и принявшего на свои плечи
главный груз великой войны. Но пока это было только отдаленное намерение, и связь между
героем «Кортика» и героем «Водителей» была чисто условной, важной главным образом для
автора, который, надолго расставаясь с воспоминаниями своей юности, делал знак, что не
хочет оставить их навсегда.
В 1955 году А.Рыбаков выпускает в свет еще одну большую книгу для больших, роман
«Екатерина Воронина».
В нем речь опять шла о работниках транспорта, но теперь о тех, кто трудится в речных
портах, на пароходах, кто связан с водой, с Волгой. В «Екатерине Ворониной» А.Рыбаков
продемонстрировал еще одну грань своего писательского дарования — знание женской
психологии и умение ее изображать. Но, окончив этот роман о взрослой женщине, диспетчере
волжского порта, писатель сразу же вернулся к приключениям своих маленьких героев,
полюбившихся маленьким читателям; он пишет «Бронзовую птицу» (1956) — продолжение
приключений Миши Полякова и его друзей в летнем пионерском лагере. И снова книга имеет
успех, и снова ее автор ищет новых тем и новых литературных путей, перемежая работу над
книгами о Кроше с работой над «взрослыми» произведениями — киносценариями, пьесами и
небольшим по объему, но очень серьезным по содержанию романом «Лето в Сосняках»
(1964), где впервые в своем творчестве применяет прием сопряжения разных временных
планов, когда действие свободно переходит из прошлого в настоящее и обратно. Он
воспользуется этим приемом в повести «Неизвестный солдат».
Но почему все-таки книги о Кроше можно смело назвать «новым» для А.Рыбакова
явлением по сравнению с первыми его детскими повестями? Ведь и здесь, как и в «Кортике»,
как и в «Бронзовой птице», главные персонажи — школьники, ведь и здесь в центре сюжета
веселые и забавные происшествия, только на этот раз случившиеся на автобазе во время
производственной практики одного восьмого класса, ведь и здесь герой повести наделен
чертами любознательности, мужественной отваги и честности, которые уже ясно
проглядывали в Мише Полякове.
Новым было прежде всего то, что Крош, Сережа Крашенинников, жил и действовал не
когда-то давно, а в то самое время, когда писалась о нем книга, он был современником и
своего создателя, и своего читателя, и яркие приметы городской жизни 60-х годов вошли уже
в «Приключения Кроша», чтобы еще свободнее и обильнее вылиться на страницах «Каникул
Кроша». Читатель приключений Кроша — и юный и взрослый (а Крош быстро завоевал
симпатии и того и другого) — имел полную возможность сверить поступки героя, обстановку
его жизни, его язык, суждения, шутки с тем, что он сам только что видел, слышал, думал и
пережил, а эта самостоятельная работа всегда доставляет читателю особенное
дополнительное удовольствие. Знакомясь с историческим повествованием, без специальной
подготовки мы лишены этой возможности уверенно судить, «похоже» или «непохоже»