Page 12 - А зори здесь тихие

12

– Понятно…
Им бы телешом загорать да в самолеты пулять – вот это война…
– Младшему сержанту Осяниной проверить припас и готовность. Через пятнадцать
минут выступаем.
Оставил бойцов: надо было домой забежать. Хозяйке еще до этого поручил сидор
собрать, да и захватить кое-чего требовалось. Немцы – вояки злые, это только на
карикатурах их пачками бьют. Требовалось подготовиться.
Мария Никифоровна собрала, что велел, даже больше: сала шматок положила да рыбки
вяленой. Хотел ругнуть, но передумал: орава-то – что на свадьбе. Сунул в сидор патронов
побольше для винтовки и нагана, пару гранат прихватил: мало ли что может случиться!
Хозяйка глядела испуганно, тихо: глаза – на мокром месте. И тянулась, уж так вся тянулась к
нему, хоть и не двигалась с места, что Васков не выдержал, руку на голову ее положил.
– Послезавтра вернусь. Либо – крайний срок – в среду.
Заплакала. Эх, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а
уж вам-то…
Вышел за околицу, оглядел свою «гвардию»: винтовки чуть прикладом по земле не
волочатся. Вздохнул:
– Готовы?
– Готовы, – сказала Рита.
– Заместителем на все время операции назначаю младшего сержанта Осянину. Сигналы
напоминаю: два кряка – внимание, вижу противника. Три кряка – все ко мне.
Засмеялись девчонки. А он нарочно так говорил: два кряка, три кряка. Нарочно, чтоб
засмеялись, чтоб бодрость появилась.
– Головной дозор, шагом марш!
Двинулись. Впереди – Осянина с толстухой. Васков обождал, пока они скрылись в
кустах, отсчитал про себя до ста, пошел следом. С переводчицей, что под винтовкой,
подсумком, скаткой да сидором с харчами гнулась, как тростинка. Последними шли
Комелькова и Галя Четвертак.

4

За бросок к Вопь-озеру Васков не беспокоился: прямую дорогу туда немцы знать не
могли, потому что дорогу эту он открыл сам аккурат накануне финской. На всех картах здесь
топи обозначались, и у немцев был один путь: в обход по лесам, а потом к озеру на
Синюхину гряду, и миновать гряду эту им было никак невозможно. И как бы ни шли его
бойцы, как бы ни чухались, немцам идти все равно получалось дольше. Раньше, чем к
вечеру, они туда не выйдут, а к тому времени он уже успеет перекрыть все ходы-выходы.
Положит своих девчат за камни, укроет понадежнее, пальнет разок для бодрости, а там и
поговорит. В конце концов, одного и прикончить можно, а с немцем один на один Васков
схватки не боялся.
Бойцы его шагали бодро и вроде вполне соответственно: смеху и разговоров комендант
не обнаружил. Как уж они там наблюдали, про это он знать не мог, но под ноги себе глядел,
как на медвежьей облоге, и засек-таки легкий следок с чужими рубчиками. Следок этот
тянул на добрый сорок четвертый размер, из чего Федот Евграфыч заключил, что оставил его
детина под два метра и весом пудов на шесть с гаком. Конечно, с таким обормотом
встречаться девчатам с глазу на глаз, даже если они и вооружены, никак не годилось, но
вскоре старшина углядел еще отпечаточки и посему сообразил, что немец топал в обход
топи. Все выходило пока что так, как он и замыслил.
– Хорошо немчура побегает, – сказал он своей напарнице. – Здорово очень даже
побегает – верст на сорок.
Переводчица на это ничего не ответила, потому как сильно умаялась, аж приклад по
земле волочился. Старшина несколько раз глянул, урывками ухватывая остренькое,