Page 205 - Два капитана

Я замолчал. Кораблев снял руку со стола н с интере­
сом обернулся к Николаю Антонычу. Впрочем, только он
один держал себя так свободно. Остальным педагогам
было как-то неловко.
— Ты кончил свои объяснения, Григорьев? — ровным
голосом, как будто ничего не случилось, сказал Николай
Антоныч.
— Да, кончил.
— Может быть, вопросы?
— Николай Антоныч,— любезно сказал Кораблев,—
я полагаю, что мы можем отпустить Григорьева. Может
быть, мы пригласим теперь Жукова или Ромашова?
Николай Антоныч расстегнул верхнюю пуговицу жи­
лета и положил руку на сердце. Он еще больше поблед­
нел, и редкая прядь волос, зачесанная на затылок, вдруг
отстала и свесилась на лоб. Он откинулся на спинку
кресла и закрыл глаза. Все бросились к нему. Так кон­
чилось заседание.

Глава девятнадцатая
СТАРЫЙ ДРУГ
В школе только и говорили о моей речи на педсовете,
и я поэтому был очень занят. Было бы преувеличением
сказать, что я чувствовал себя героем. Но все-таки девоч­
ки из соседних классов ириходили смотреть на меня и до­
вольно громко обсуждали мою наружность. Впервые в
жизни мне был прощен маленький рост. Оказалось даже,
что я чем-то похож на Чарли Чаплина. Таня Величко, ко­
торую очень уважали в школе, подошла и сказала, что
на каникулах она систематически выступала против меня,
а теперь считает, что я правильно дал Ромашову в морду.
— Но ты должен был сперва доказать, что он —
общественно-вредный тип,— сказала она разумно.
Словом, я был неприятно удивлен, когда в разпр
моей славы комсомольская ячейка вынесла мне строгий
выговор с предупреждением. Педагогический совет не со­
бирался из-за болезни Николая Антоныча, но Кораблев
сказал, что меня могут перевести в другую школу.
Это было не очень весело и, главное, как-то несправед­
ливо. С постановлением ячейки я был согласен. Но пере­
водить меня в другую школу! За что? За то, что я до­
казал, что Ромашка подлец? За то, что я уличил Нико­
202