Page 233 - Два капитана

вас показать мне эти письма, чтобы все могли убедиться,
что я действительно та подлая змея, о которой вы толь­
ко что говорили.
Страшный шум поднялся вслед за этими словами.
Бубенчиковы, все еще не понимая, кричали наперерыв:
— Кто это?!
Но им никто не объяснял, кто я, и они кричали всё
громче. Нина Капитоновна тоже кричала на меня, чтобы
я уходил. Только Катя не говорила ни слова. Она стоя­
ла у стены и смотрела то на Николая Антоныча, то на
меня.
Вдруг все замолчали. Николай Антоныч отстранил
старушку и вышел в свою комнату. Он вернулся минуту
спустя, держа в руках груду писем. Не два и не три, а
именно груду — штук сорок. Не думаю, что все это были
письма капитана Татаринова, вернее всего — разные пись­
ма, от разных лиц,— переписка, связанная с экспедицией,
или что-нибудь в этом роде. Он бросил эти письма мне
в лицо, потом плюнул мне в лицо и упал в кресло. Ста­
рухи бросились к нему.
Очень может быть, что, если бы он плюнул и попал
мне в лицо, я бы его ударил или даже убил — мне в
лицо еще не плевали, и я, несмотря на все свои правила,
мог за это убить человека. Но он не попал. И письма не
долетели.
Понятно, я не стал собирать эти письма, хотя было
мгновение, когда я чуть-чуть не поднял одно из них —
то, на котором была большая сургучная печать с над­
писью «Святая Мария». Я не стал поднимать их. Я был
в этом доме в последний раз. Катя стояла между нами —
у кресла, в котором он лежал, стиснув зубы и хватаясь
за сердце. Я посмотрел на нее — прямо в ее глаза, ко­
торые видел в последний раз.
— Ладно,— сказал я.— Я не стану читать эти письма,
которые вы бросили мне в лицо. Я сделаю другое.
Я найду экспедицию: я не верю, что она исчезла бес­
следно, и тогда посмотрим, кто из нас прав.
Мне хотелось еще проститься с Катей и сказать ей,
что я никогда не забуду, как она отвернулась от меня
на похоронах. Но Николай Антоныч вдруг стал вставать
с кресла, и снова поднялся ужасный шум. Старухи Бу­
бенчиковы набросились на меня и чем-то больно ударили
в спину. Я махнул рукой и ушел.
230