Page 56 - Два капитана

Я вспомнил, как она взяла меня за руку, качая голо­
вой и стараясь не плакать. Почему я ничего не сказал
ей? Она очень ждала хоть одного слова.
Галька накатывала на берег — должно быть, поднялся
ветер, и дождь стал накрапывать. Долго, ни о чем не
думая, я смотрел, как большие, тяжелые капли скатыва­
лись по стеклу — сперва медленно, потом все быстрее и
быстрее.
Мне приснилось, что кто-то рванул дверь, вбежал в
комнату и скинул мокрую шинель на пол. Я не сразу
догадался, что это вовсе не сон. Отчим метался по дому,
на ходу стаскивая с себя гимнастерку. Скрипя зубами,
он стаскивал ее, а она не шла, облепила спину. Голый,
в одних штанах, он бросился к своему сундуку и вынул
из него заплечный мешок.
— Петр Иваныч!
Мельком он взглянул на меня и ничего не ответил.
Мохнатый и потный, он торопливо перекладывал белье из
сундука в мешок. Он закатал одеяло, прижал коленом,
перетянул ремнем. Все время он злобно двигал губами, и
сжатые зубы становились видны — крупные и длинные,
настоящие волчьи.
Три гимнастерки он надел на себя, а четвертую сунул
в мешок. Должно быть, он забыл, что я не сплю,— ина­
че, пожалуй, посовестился бы сорвать с гвоздя и сунуть
туда же, в мешок, мамину бархатную жакетку.
— Петр Иваныч!
— Молчи! — подняв голову, сказал он.— Все к черту!
Он переобулся, надел шинель и вдруг увидел на ру­
каве череп и кости. С ругательством он снова скинул
шинель и стал срывать череп и кости зубами. Мешок на
плечо — и на много лет этот человек исчез из моей жиз­
ни! Остались только грязные следы на полу да пустая
жестянка от папирос «Катык», в которой он держал за­
понки и цветные булавки.

Все объяснилось на другой день. Военно-революцион-
ный комитет объявил в городе советскую власть. Баталь­
он смерти и добровольцы выступили против него и были
разбиты.

53