Page 17 - Безумная Евдокия

— Разве вы не видели, сколько у него Олиных снимков? Меня он почему-то не
фотографирует.
Мы с Надюшей были очень довольны, что Оля еще ни в кого пока не влюблялась. И
объясняли это ее нравственной цельностью. «А может, ее любви хватало... лишь на себя? —
подумал я. — Нет, неверно! Она всегда любила Надюшу... искусство... Она хотела, чтоб мы
ею гордились. Это ведь тоже... забота!»
Обвислые поля шляпы Евдокии Савельевны продолжали волочиться по земле. И я не
говорил ей об этом.
— Вы не думаете, что этот ее последний поступок, который кончился так ужасно... был
все же протестом?
— Против чего?
— Против одиночества... в вашем классе.
— Тот, кто любой ценой хочет быть первым, обречен на одиночество, вновь четко
сформулировала она.
«Неужели это Оленька, их долгий молчаливый конфликт, — изумлялся я, заставили ее
вот так, заранее, обдумать фразы, которыми она сейчас контратаковала меня?»
— Мои ученики не стали знаменитостями, — задумчиво, замедлив нашу дуэль, сказала
Евдокия Савельевна. — Но и злодеев среди них нет. Ни одного... Они не предавали меня и
моих надежд. А насчет дарований? У них есть талант человечности. Разве вы не заметили?
— Заметил сегодня...
— К человечности талант художника может и не прилагаться, продолжала она, — но к
дарованию художника человечность...
— Это, безусловно, так! — перебил я Евдокию Савельевну ее же словами.
— Да... безусловно, так, — согласилась она.
Мы помолчали.
— А сын Мити Калягина тоже до утра не сообщал о себе, — неожиданно произнес я. —
Помните? Когда стоял под окном... у той девочки.
— Я не хотела бы вас огорчать. Но он позвонил из автомата домой... И предупредил.
Это было так. Безусловно, так.
— Но Митя говорил...
— Он успокаивал Надежду Григорьевну.
— Понимаю.
Мне захотелось, чтобы она больше не видела во мне оппонента. Я и раньше-то
возражал ей почти по инерции, желая все выяснить и понять.
— Я не знал, что вы скрывали у себя тех солдат.
— Их уже нет.
— Все же... погибли?
— Просто умерли. От болезней... Война с недугами и несчастьями будет вечной.
Иногда мы еще и сами убиваем друг друга. — Спохватившись, она сказала: — Я не Олю
имела в виду. Все мы виноваты сегодня. — Потом всполошилась еще сильней: — Оля может
принять всю вину на себя. Эта ноша окажется для нее непосильной!
Евдокия Савельевна громоздко заторопилась, покинула меня, догнала ребят. Я понял,
что она решила разделить тяжесть ноши с моей дочерью.

* * *

Я побрел сзади.
"Мы с Надюшей боролись против «безумной Евдокии» за право строить... или, как
говорится, формировать Олин характер, — размышлял я. — Мы победили. И эта победа
стоила Наденьке жизни. Или здоровья. "Безумная
Евдокия"... Она приглашала на те знаменитые встречи не только героев, а и
диспетчеров с поварами. Зачем? Наверно, хотела объяснить нашей дочери и ее