Page 15 - Безумная Евдокия

— Вглядитесь, пожалуйста, — шепотом попросила и Люся. — Это молодая
Евдокия Савельевна!
— Ну зачем же? — прошептала откуда-то сзади классная руководительница.
— Оля вернулась! Ваша дочь уже дома. С вами! Ей ничего не грозит. Вы понимаете?
Ей ничего не грозит! — с неожиданной для него волевой интонацией, внятно и твердо
произнес Митин дядя.
— Я не узнаю ее, — сказала Надя.
Доктор еще и еще раз попытался установить с ней контакт. А потом палкой указал в
сторону кухни.
— Это не по моей части, — сказал он мне там.
— Как... не по вашей?
— Я невропатолог. А психиатрия — это другая область.
— Она... вам кажется...
— Надо позвонить, чтобы за ней приехали. Именно оттуда.
Оля вошла на кухню и стала нервно мне объяснять:
— Я прошла путем Мити Калягина. Было такое задание. Ты же знаешь...
Я перебил ее:
— Он прошел этот путь, чтобы спасти людей. А ты, чтобы погубить... самого близкого
тебе человека...

* * *

Мы возвращались из того дома, где осталась Надюша. Оля с Люсей и
Борей шли впереди. А мы с Евдокией Савельевной немного отстали. Митя увез дядю-
невропатолога на своем самосвале. Евдокия Савельевна была скорбно поникшей. Фигура ее
уже не казалась такой громоздкой, а шляпа с обвислыми полями не выглядела такой
нелепой.
— Если бы мы не приехали утром, не подняли шума, ваша жена была бы здорова.
Выходит, я во всем виновата.
Она произнесла это грустно и убежденно. Без расчета на то, что я стану ей возражать. И
все же... Хотя родителям всегда хочется переложить вину детей на чьи-нибудь или свои
собственные плечи, я не посмел согласиться:
— Как же вы могли не приехать?
Она не ответила: широкие, обвислые поля шляпы как бы ограждали ее от того, с чем
она в данный момент была не согласна.
— И выходит, что «безумной Евдокией» Оля прозвала меня не зря.
— Судьба отомстила нам за это глупое прозвище, — возразил я. -
Безумие пришло в наш дом. Что может быть страшнее? Помните... Пушкина?

Не дай мне бог сойти с ума!
Нет, легче посох и сума...

— Это так. Это, безусловно, так. Но реактивное состояние часто проходит. Мне сказал
Митин дядя.
— Вы не могли не взволноваться... и не приехать, — сказал я. — Но
Оля, я думаю, этого волнения не предвидела. Она не представляла себе, что ее
исчезновение примут так близко к сердцу, что начнутся поиски.
Поэтому, может быть...
Сам того не желая, я стал искать аргументы в защиту дочери. Евдокия
Савельевна сняла шляпу. У нас дома, в квартире, она ее не снимала.
Видимо, она приготовилась к бою. И желала видеть глаза противника. А я не хотел
сражаться. Мне просто нужно было выяснить и понять.