Page 2 - Пиковая дама

там в большой моде. Народ бегал за нею, чтобы увидеть la Venus moscovite; Ришелье за нею
волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от её жестокости.
В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу
Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и
отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и приказала заплатить.

Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкиного дворецкого. Он её боялся,
как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счёты,
доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни
подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему
пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости.
На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание над ним
подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни дошла она с ним до
рассуждений и объяснений; думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг
долгу розь и что есть разница между принцем и каретником. – Куда! дедушка бунтовал. Нет,
да и только! Бабушка не знала, что делать.

С нею был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-
Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за
Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над
ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион;
впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность
и был в обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит его без памяти и
сердится, если говорят об нём с неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен мог
располагать большими деньгами. Она решилась к нему прибегнуть. Написала ему записку и
просила немедленно к ней приехать.
Старый чудак явился тотчас и застал в ужасном горе. Она описала ему самыми
черными красками варварство мужа и сказала наконец, что всю свою надежду полагает на
его дружбу и любезность.
Сен-Жермен задумался.
«Я могу услужить вам этой суммою, – сказал он, – но знаю, что вы не будете спокойны,
пока со мной не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое
средство: вы можете отыграться». «Но, любезный граф, – отвечала бабушка, – я говорю вам,
что у нас денег вовсе нет». – «Деньги тутне нужны, – возразил Сен-Жермен: – извольте меня
выслушать». Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал...
Молодые игроки удвоили внимание. Томский закурил трубку, затянулся и продолжал.
В тот же самый вечер бабушка явилась в Версаль, аu jeu de la Reine. Герцог Орлеанский
метал; бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание сплела
маленькую историю и стала против него понтировать. Она выбрала три карты, поставила их
одна за другою: все три выиграли ей соника, и бабушка отыгралась совершенно.
– Случай! – сказал один из гостей.
– Сказка! – заметил Германн.
– Может статься, порошковые карты? – подхватил третий.
– Не думаю, – отвечал важно Томский.
– Как! – сказал Нарумов, – у тебя есть бабушка, которая угадывает три карты сряду, а
ты до сих пор не перенял у ней её кабалистики?
– Да, чорта с два! – отвечал Томский, – у ней было четверо сыновей, в том числе и мой
отец: все четыре отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей тайны; хоть это было
бы не худо для них и даже для меня. Но вот что мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич, и в
чём он меня уверял честью. Покойный Чаплицкий, тот самый, который умер в нищете,
промотав миллионы, однажды в молодости своей проиграл – помнится Зоричу – около
трехсот тысяч. Он был в отчаянии. Бабушка, которая всегда была строга к шалостям