Page 3 - Пиковая дама

молодых людей, как-то сжалилась над Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он
поставил их одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть.
Чаплицкий явился к своему победителю: они сели играть. Чаплицкий поставил на первую
карту пятьдесят тысяч и выиграл соника; загнул пароли, пароли-пе, – отыгрался и остался
ещё в выигрыше...
– Однако пора спать: уже без четверти шесть.
В самом деле, уже рассветало: молодые люди допили свои рюмки и разъехались.

II

– II parait que monsieur est decidement pourles suivantes.
– Que voulez-vus, madame? Elles sont plus fraiches.
Светский разговор.

Старая графиня *** сидела в своей уборной перед зеркалом. Три девушки окружали её.
Одна держала банку румян, другая коробку со шпильками, третья высокий чепец с лентами
огненного цвета. Графиня не имела ни малейшего притязания на красоту, давно увядшую, но
сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам семидесятых годов и
одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад. У окошка
сидела за пяльцами барышня, её воспитанница.
– Здравствуйте, grand'maman, – сказал, вошедши молодой офицер. – Bon jour,
mademoiselle Lise. Grand'maman, я к вам с просьбою.
– Что такое, Paul?
– Позвольте представить одного из моих приятелей и привезти его к вам в пятницу на
бал.
– Привези мне его прямо на бал, и тут мне его и представишь. Был ты вчерась у ***?
– Как же! очень было весело; танцевали до пяти часов. Как хороша была Елецкая!
– И, мой милый! Что в ней хорошего? Такова ли была её бабушка, княгиня Дарья
Петровна?.. Кстати: я чай, она уж очень постарела, княгиня Дарья Петровна?
– Как, постарела? – отвечал рассеянно Томский, – она семь лет как умерла. Барышня
подняла голову и сделала знак молодому человеку. Он вспомнил, что от старой
графини таили смерть её ровесниц, и закусил себе губу. Но графиня услышала весть,
для неё новую, с большим равнодушием.
– Умерла! – сказала она, – а я и не знала! Мы вместе были пожалованы во фрейлины, и
когда мы представились, то государыня...
И графиня в сотый раз рассказала внуку свой анекдот.
– Ну, Paul, – сказала она потом, – теперь помоги мне встать. Лизанька, где моя
табакерка?
И графиня со своими девушками пошла за ширмами оканчивать свой туалет. Томский
остался с барышнею.
– Кого это вы хотите представить? – тихо спросила Лизавета Ивановна.
– Нарумова. Вы его знаете?
– Нет! Он военный или статский?
– Военный.
– Инженер?
– Нет! кавалерист. А почему вы думали, что он инженер? Барышня замеялась и не
отвечала ни слова.
– Paul! – закричала графиня из-за ширмов, – пришли мне, какой-нибудь новый роман,
только, пожалуйста, не из нынешних.
– Как это, grand'maman?
– То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не было
утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!