Page 16 - Аты-баты

По уши перемазанный маслом Лавкин, в одиночку трудившийся над бронебойкой,
обреченно вздохнул:
— Это… Товарищ ефрейтор приказали, чтоб, значит, все блестело, а сами… И замолчал.
— Ну и что же они сами? — нетерпеливо спросил Суслин.
— Сами дрыхнут, — пояснил Мятников — Ну, сачок! На все сто с походом…
Святкин действительно сладко посапывал в самом дальнем углу верхнего яруса нар, и
снизу его не было видно.
Суслин взгромоздился на табурет, привстал на носках и лишь тогда обнаружил спавшего
ефрейтора.
— Встать! — скомандовал Суслин.
Святкин не шевельнулся, но по его замершему дыханию было ясно, что он
прикидывается спящим, соображая, как бы получше выйти из создавшегося положения.
Солдаты перестали чистить оружие, с интересом ожидая начала очередного
«спектакля».
— Ефрейтор Святкин, встать! — крикнул Игорь и дернул спящего за ногу.
— Раны… — вдруг простонал Святкин.
— Какие раны? Причем тут раны?
— При мне, — умирающим голосом пояснил ефрейтор. — Болят мои раны. Застудил в
период героического отражения танковой атаки. Скрутило.
— Скрутило?.. — Игорь в растерянности оглянулся… и увидел сорок молодых,
приготовивших улыбки лиц. Спрыгнув с табуретки, Игорь спокойно и неторопливо пошел к
выходу.
— Куда это он? — шепотом спросил вылезший из-под стола Хабанеев.
— Может, за доктором? — предположил Крынкин.
— Скажешь тоже, — возразил Глебов. — Небось командиру роты жаловаться побежал,
Суслик…
Игорь вдруг резко повернулся, шагнул к солдатам. Он смотрел на них в упор. Губы его
дрожали, да и заговорил он непривычным, до звона напряженным голосом:
— Ладно, я плохой командир. Я не могу справиться со Святкиным. Я не умею
командовать. Я не способен руководить. Но вы же комсомольцы! Вы — комсомольцы, а
кругом — война, а вы смеетесь, ржете, как жеребцы, а там товарищи ваши гибнут. Это честно,
по-вашему? Это по-комсомольски? Я не виноват, что я — ваш командир… Я готов хоть
сейчас стать рядовым. Готов поменяться с любым из вас! Не потому, что боюсь
ответственности, а потому, что вы — мои товарищи. Вы же товарищи мои, мы же вчера в
школе за партами вместе сидели. А вы… Вы предаете меня. Да, предаете! И мне стыдно.
Стыдно за вас, ребята.
Чувствуя, что вот-вот не удержит слез, Игорь оборвал сам себя, постоял, опустив голову,
и быстро вышел из казармы.
В казарме возникла странная тишина. Посерьезневшие солдаты, не глядя друг на друга,
вдруг двинулись к нарам, где лежал ефрейтор Святкин. На ходу сержанты и те, кто был
постарше, как-то сами собой вышли вперед, оттеснив молодежь.
— Сват, — негромко сказал Мятников. — Ну-ка спустись.
А ефрейтор Святкин все еще по инерции улыбался…
Вечером младший сержант Сайко докладывал командиру взвода младшему лейтенанту
Суслину:
— Товарищ младший лейтенант, во взводе вечерняя поверка произведена. Личный
состав налицо. За исключением ефрейтора Святкина. Докладывает дежурный младший
сержант Сайко.
— А где Святкин? — хмуро спросил Суслин.
— Отправлен в санчасть, товарищ младший лейтенант.
— Опять раны?
— Никак нет. С нар упал. Аккурат после разговора с вами.