Page 67 - Мои университеты

узлом.
Матросы закричали:
- Проща-ай!
Кто-то спросил:
- А как же без пачпорта он?
Рыжий, кривоногий матрос рассказывал мне с удовольствием:
- У него, в Симбирске, дядя живёт, злодей ему и разоритель, вот он и затеял убить дядю,
да однако пожалел сам себя, отскочил от греха. Зверь мужик, а - добрый! Он - хороший...
А хороший мужик уже шагал по узкой полосе песка, против течения реки, и - вот он
исчез в кустах.
Матросы оказались добрыми ребятами, все они были земляки мне, исконные волгари; к
вечеру я чувствовал себя своим человеком среди них. Но на другой день заметил, что они
смотрят на меня угрюмо, недоверчиво. Я тотчас догадался, что чорт дёрнул Баринова за язык и
этот фантазёр что-то рассказал матросам.
- Рассказал?
Улыбаясь бабьими глазами, смущённо почёсывая за ухом, он сознался:
- Рассказал немножко!
- Да - я ж тебя просил молчать?
- Ведь я и молчал, да уж больно история интересна. Хотели в карты играть, а рулевой
захватил карты, - скушно! Я и того...
Из расспросов моих оказалось, что Баринов, скуки ради, сплёл весьма забавную
историю, в конце которой Хохол и я, как древние викинги, рубились топорами с толпой
мужиков.
Бесполезно было сердиться на него, - он видел правду только вне действительности.
Однажды, когда я с ним, по пути на поиски работы, сидел на краю оврага в поле, он убеждённо
и ласково внушал мне:
- Правду надобно выбирать по душе! Вон, за оврагом, стадо пасётся, собака бегает,
пастух ходит. Ну, так что? Чем мы с тобой от этого попользуемся для души? Милый, ты
взгляни просто: злой человек - правда, а добрый - где? Доброго-то ещё не выдумали, да-а!
В Симбирске матросы очень нелюбезно предложили нам сойти с баржи на берег.
- Вы нам люди неподходящие, - сказали они.
Свезли нас в лодке к пристаням Симбирска, и мы обсохли на берегу, имея в карманах
тридцать семь копеек.
Пошли в трактир пить чай.
- Что будем делать?
Баринов уверенно сказал:
- Как - что? Надо ехать дальше.
До Самары доехали "зайцами" на пассажирском, в Самаре нанялись на баржу, через семь
дней почти благополучно доплыли до берегов Каспия и там пристроились к небольшой артели
рыболовов на калмыцком грязном промысле Кабанкул-бай.