Page 207 - Собранние сочинений

Не помимо пословица-то говорится: не обмануть, не продать.
Куп [Пузатов]
Что говорить. Отчего не надуть приятеля, коли рука подойдет, да уж, мат[ушка], ведь не
всякого же, иногда и совесть зазрит. Право слово, и смертный час вспомнишь. Я и сам, коли
где трафится, так не хуже его мину-то подведу, да ведь я и скажу потом. Вот, мол, я тебя так и
так помазал маненько. Вот в прошлом году Саву Савича при расчете рубликов на пятьсот
поддел. Да ведь я после сказал ему: «Вот мол, Сав[ва] Сав[вич], промигал ты полтысячки, да
уж теперь, брат, поздно, говорю, а ты, мол, не зевай». Посердился немножко, да и опять
приятели. Что за важность. А вот недавно немца Карла Иваныча рубликов на триста погрел.
Матр[ена] Сав[ишна] тряпья разного у него из маг[азина] забирала, а он мне счетец и выписал
тысячи в две.
[Степанида Трофимовна]
Что ты говоришь! Какова!
Куп [Пузатов]
Что ж! Ничего! что за важность! Пусть щеголяет. А вот я думаю, неужели, мол, немцу
все деньги отдать — как же, мол, не так, нет-с, жирно будет… ведь вот и не додал ему руб[лей]
триста с небольшим, остальные, говорю, мусье, брат, после. Харошо, говорит, харошо, как и
путный, да потом, сударыня ты моя, и начал приставать: как встретится, так только и слов у
него: а что ж деньги, — надоел до смерти. Как-то под сердитую руку подвернулся этот немец:
что ж, говорит, деньги; какие, говорю, деньги, я тебе, брат, отдал давно н отстань ты от меня
христа-ради. Вот и взбеленился мой немец: это, говорит, купцу не хорошо, это, говорит,
фальшь. У меня, говорит, в книге записано. А я говорю: да ты чорт знает что там в книге-то
напишешь, тебе все и плати. Так, говорят, русской купец делает, немец никогда, я, говорит, в
суд пойду. Вот и толкуй с ним. Поди, я говорю, немного возьмешь. Потащил в суд, что ж,
мат[ушка], ведь отперся, право отперся, говорю, знать не знаю, я ему заплатил; что ж такое,
что за важность. Уж что с этим немцем смеху было, так беда. Вот идет из суда немец-то и
говорит: ты, говорит, судей обманул; это, говорит, бесчестно. (Ишь ты, какой ловкий.) Да я,
говорю, знаю, я бы тебе и отдал, К[арл] Ив[аныч], да деньги, говорю, брат, нужны. Наши-то
рядские так животики надорвали со смеху. Выругал как-то по-своему да с тем и пошел.
Смеются оба.
А то все ему и отдать, да за что это, нет, уж это о́посля честь будет. Они там ломят
цену какую хотят, а им и верят сдуру-то. И в другой раз то же сделаю, коли векселя не возьмет.
Так я, мат[ушка], вот как. А Ширялов-то, да это хуже жида, отца родного готов надуть, право,
так вот в глаза и смотрит; у него уж сердце не на месте, коли он не обманул кого-нибудь. Когда
в компании соберемся где-нибудь, так он то того отведет к сторонке, то другова, да на ухо
шепчет, да целует, да голубчики, да любезные, так размазывает, как отец и благодетель! а
тут-то за карман и держись. Вот у меня теперь за ним зашло тысяч пять, раз десять говорил
ему, разочтемся, Пар[амон] Пар[амоныч], а он тут тебе и начнет штуки разные подводить, да
на ухо шептать что-нибудь, либо хи-хи-хи, да смехи разные, да вот целует тебя — так и
замнет. Вот коли к празднику не отдаст, судиться стану.
Ст[епанида Трофимовна]
Эх, голубчик, не судись, лучше так как-нибудь помиритесь.
Входит Шир[ялов]
Куп [Пузатов]
А! Пар[амон] Пар[амоныч], здравствуйте, почтеннейший.
Шир[ялов]
Здрав[ствуйте], любезные, Ант[ип] Ант[ипыч], здрав[ствуй], голубчик. (Целуются.)
Мат[ушка], Ст[епанида] Тр[офимовна], здр[авствуйте]. (Целуются.) (Кланяется.)
Куп [Пузатов]
Садись, Пар[амон] Пар[амоныч].
Ст[епанида Трофимовна]
Садись, батюшка.