Page 46 - Собранние сочинений

большим погонишься, и последнее отнимут, оберут тебя дочиста. И придется тебе бежать на
Каменный мост да бросаться в Москву-реку. Да и оттедова тебя за язык вытянут да в острог
посадят.
Все молчат. Большов пьет.
А вы подумайте, каково мне теперь в яму-то идти. Что ж мне, зажмуриться, что ли? Мне
Ильинка-то теперь за сто верст покажется. Вы подумайте только, каково по Ильинке-то идти.
Это все равно, что грешную душу дьяволы, прости господи, по мытарствам тащат. А там мимо
Иверской, как мне взглянуть-то на нее, на матушку?.. Знаешь, Лазарь, Иуда — ведь он тоже
Христа за деньги продал, как мы совесть за деньги продаем… А что ему за это было? А там
Присутственные места, Уголовная палата… Ведь я злостный — умышленный… ведь меня в
Сибирь сошлют. Господи!.. Коли так не дадите денег, дайте Христа ради! (Плачет.)
Подхалюзин . Что вы, что вы, тятенька? Полноте! Бог милостив! Что это вы? Поправим
как-нибудь. Все в наших руках!
Большов . Денег надо, Лазарь, денег. Больше нечем поправить. Либо. денег, либо в
Сибирь.
Подхалюзин . И денег дадим-с, только бы отвязались! Я, так и быть, еще пять копеечек
прибавлю.
Большов . Эки года! Есть ли в вас христианство? Двадцать пять копеек надо, Лазарь!
Подхалюзин . Нет, это, тятенька, много-с, ей-богу много!
Большов . Змеи вы подколодные! (Опускается головой на стол.)
Аграфена Кондратьевна . Варвар ты, варвар! Разбойник ты эдакой! Нет тебе моего
благословения! Иссохнешь ведь и с деньгами-то, иссохнешь, не доживя веку. Разбойник ты,
эдакой разбойник!
Подхалюзин . Полноте, маменька, бога-то гневить! Что это вы клянете нас, не
разобрамши дела-то! Вы видите, тятенька захмелел маненько, а вы уж и на-поди.
Олимпиада Самсоновна . Уж вы, маменька, молчали бы лучше! А то вы рады проклять
в треисподнюю. Знаю я: вас на это станет. За то вам, должно быть, и других детей-то бог не
дал.
Аграфена Кондратьевна . Сама ты молчи, беспутная! И одну-то тебя бог в наказание
послал.
Олимпиада Самсоновна . У вас все беспутные — вы одни хороши. На себя-то
посмотрели бы, только что понедельничаете, а то дня не пройдет, чтоб не облаять
кого-нибудь.
Аграфена Кондратьевна . Ишь ты! Ишь ты! Ах, ах, ах!.. Да я прокляну тебя на всех
соборах!
Олимпиада Самсоновна . Проклинайте, пожалуй!
Аграфена Кондратьевна . Да! Вот как! Умрешь, не сгниешь! Да!..
Олимпиада Самсоновна . Очень нужно!
Большов (встает) . Ну, прощайте, дети.
Подхалюзин . Что вы, тятенька, посидите! Надобно же как-нибудь дело-то кончить!
Большов . Да что кончать-то? Уж я вижу, что дело-то кончено. Сама себя раба бьет,
коли не чисто жнет! Ты уж не плати за меня ничего: пусть что хотят со мной, то и делают.
Прощайте, пора мне!
Подхалюзин . Прощайте, тятенька! Бог милостив — как-нибудь обойдется!
Большов . Прощай, жена!
Аграфена Кондратьевна . Прощай, батюшко Самсон Силыч! Когда к вам в яму-то
пущают?
Большов . Не знаю!
Аграфена Кондратьевна . Ну, так я наведаюсь: а то умрешь тут, не видамши-то тебя.
Большов . Прощай, дочка! Прощайте, Алимпияда Самсоновна! Ну, вот вы теперь будете
богаты, заживете по-барски. По гуляньям это, по балам — дьявола тешить! А не забудьте вы,
Алимпияда Самсоновна, что есть клетки с железными решетками, сидят там