Page 41 - Сахалинские каторжанки. Фидянина-Зубкова

лый год. Ну и ладно, надо ж было им в вечерние посиделки
о чем-то поговорить. А я так и не поняла, по какому поводу
мать больше всего сердилась: из-за того, что дочка могла
утонуть, или на тех двух теток, опозоривших ее малышку?
«На меня ругалась мамка или на них? На меня или на
них? На меня или… На них!» – радостно решила я и побе-
жала в магазин разглядывать болотные сапожищи.
– Мала ты еще для них! – фыркнула продавщица.
– Скоро вырасту! – выдохнула я.

Переученная левша
Пошла, значит, наша детонька в школу. Тырк-пырк, ока-
залось, что она левша. Папка рад:
– Моя дочка! Я ведь тоже левак!
Мать подозрительно покосилась на мужа, вспомнила
не только Ванькину леворукость, но и его стремительно
портящиеся отношения с левыми, то есть с коммунистами.
А еще перед ее глазами зачем-то проплыл и лешак. Вален-
тина тряхнула головой и строго сказала:
– Знаю, знаю я, как ты мне левой рукой письма писал
из хаты в летнюю кухню: весь скрючишься, скукожишься.
Окривел вона как! Не позволю ребенка поганить. Бери, Ин-
ночка, ручечку в правую руку и начинай писать.
Дочечка, не думая ни секунды, взяла ручку в правую
руку и... Нет, не написала свою первую виршу, а целый ме-
сяц училась карябать букву <А>.
Ведь школы тогда такие были, правильные были школы:
не заставляли родителей учить пяти-шестилетних выкор-
мышей читать и писать. А сами школы, вернее школьные
стены, бубнили и бубнили первоклашкам:

Это, дети, буква «Бе»,
Бе-бе-бе-бе-бе-бе!
Это, дети, буква «Зю»,
Зю-зю-зю-зю-зю-зю!

Вот так ваша Инна и стала правшой. Поглядите, как
она старательно выводит каракули в тетрадках и мурлычет
только ей знакомую песенку:

39