Page 146 - Когда я буду морем. Виктория Ц.

ки укропа, крупная чисто вымытая морковь подставила
солнцу оранжевые бока, бордовые и красные помидоры
хвалились спелостью, едва не лопаясь от натуги.
Вот и бабушка, совсем маленькая, чинно сидит на
складном стуле. На улице тепло, но она в ватнике и
стоптанных зимних ботинках. На покрытом цветастой
клеенкой столе стоят старые весы, рядом разложены чу-
гунные гири.
Перед прилавком замедляют шаг две женщины. Ру-
соволосая, с хвостиком, стянутым резинкой, и в съе-
хавшей набок мятой юбке растерянно оглядывает при-
лавок, вторая, темноволосая, с короткой стрижкой, в
спортивном костюме громко спрашивает:
— Почем помидоры?
— Пясот.
После недавней девальвации рубля все умножилось
на сто.
— Сколько? Да вы совсем охренели? — брюнетка кри-
вит губы, подходит к прилавку. Берет крупный поми-
дор, словно взвешивая, покачивает его в руке.
Бабушка виновато улыбается.
— Вот за это пятьсот рублей? Давай за сто? Нам ребен-
ку в больницу надо.
Комок подступает к горлу Леи. Папа решительно
отодвигает женщину плечом, проходит за прилавок и
укладывает гири в картонную коробку.
Брюнетка не унимается:
— Да подожди ты! Может, я куплю!
Русоволосая дергает ее за рукав:
— Кать, не надо.
Папа повышает голос:
— Вам же сказано, пятьсот рублей.
Брюнетка подходит к прилавку:
— А у вас вообще совесть есть? Дали вам волю, спеку-
лянты проклятые! Сволочи корейские!

144