Page 155 - Когда я буду морем. Виктория Ц.

у пивзавода, у него еще одного пальца нет на руке. И эту
бабушку я знаю, она с нашей мамой на рынке стоит.
— Ти-хо! — кричит старший мамин брат, дядя Саша. И
в наступившей тишине взволнованный голос ведущего
объявляет, что сейчас начнется телемост «Корея — Са-
халин». Первый телемост за всю историю отношений
между двумя странами.
На экране появляется мужчина с тщательно уложен-
ными черными волосами и платочком в тон галстука.
Он начинает говорить по-корейски, и закадровый голос
переводит: «Если ехать на машине из Сеула до Кесона,
на это уйдет час. А чтобы доехать до Пхеньяна, нужно
три часа. Но сегодня мы не можем уменьшить боль тех
десяти миллионов человек, которых разделяет 38-я па-
раллель, хотя они живут рядом, буквально в двух шагах
друг от друга. Но через горы и море, через тысячи кило-
метров мы связались с Сахалином. С вами, наши сооте-
чественники».
Лея слышит судорожный вздох и оборачивается. Де-
душка подался вперед и изо всех сил вглядывается в
экран. Бабушка подслеповато щурится, губы дрожат.
Картинка делится на две части, пару секунд мельте-
шат белые зигзаги, и потом на экране появляются люди,
сидящие в корейском Тэгу, с одной стороны, и в Юж-
но-Сахалинске — с другой.
В наступившей тишине они вглядываются друг в дру-
га, и внезапно мужской голос прорезает пространство:
— Мама! Мама, это вы?
В корейской студии старушка привстает с места, и
камера наводит на нее фокус. Маленькая, согбенная
женщина всматривается в монитор, словно в окно, и не-
уверенно отвечает:
— Да, да, это я. Сынок?
— Мама, мама! Это я, ваш сын! — лицо мужчины иска-
жает гримаса.

153