Page 160 - И жили люди на краю

157
левого соска из ранки вытекала кровь; санинструктор ухом
припала к груди офицера, взяла его руку в свою, нащупывая
пульс; пульса не было.
– Убило, товарищ старший лейтенант.
– Как убило? Мы только что... – Ромашов осёкся: в чём он,
собственно, хочет упрекнуть санинструктора? Но всё равно: не
верилось, что капитан мёртв.
– В сердце прямо, – пояснила Гилязова.
Прибежал сержант Митяев.
– Двоих офицеров уже...
– Кого ещё?
– Тимофеева. Советовал же накинуть плащ-палатку, чтоб
погоны не блестели. Не на смотру же...
– Да что ж нам теперь? Прятаться? – со злостью выпалил
Ромашов. И подумал: «Ведь долго стоял на виду у снайпера.
Неужели, правда, уберегла меня плащ-палатка?» – Семёнов, ты
где? – позвал связного. – Взводных ко мне! – он повернулся к
Митяеву. – Снайпера шлёпнули, не знаешь?
– По лесу стреляли, а когда кончили, он вдруг с ёлки, что в
стороне была... слетел, гад. Опять стреляли, но, может, даже и не
ранили.
Из-за поворота на дорогу выкатила колонна танков.
Ромашов вышел на обочину, поднял руку. Четыре машины
прогремели мимо, пятая остановилась, и тогда стали все.
– A-а, старый знакомый.
Это насмешливо произнёс тот самый майор, который возле
дома «пятилетки» наорал на Ромашова, прибежавшего с
опозданием к машине, затем они увидели броской красоты
женщину с девочкой и, закурив, смотрели, как она спускается к
Белому мосту. По дороге в Онор не разговаривали: Ромашов с
офицерами и солдатами, которых взяли на выезде из города, ехал
в кузове, майор – в кабине; однажды тот выставил в окно руку с