Page 163 - И жили люди на краю

160
Возле командира роты собрались взводные (вместо
погибшего Тимофеева сержант Зурабов). Ромашов выслушал
всех – бешеный румянец заиграл на его щеках. Двадцать девять
человек убиты, двенадцать ранены.
– Зурабов, вам-то из леса какая нужда была на дот
бросаться? В открытую...
У помкомвзвода как будто заложило горло, долго не мог
сглотнуть. И вот выдавил с хрипом.
– Сперва Кулиничу, чтоб уничтожил пулемет... Не сумеет
гранатой, пусть как Александр Матросов. После было приказано
повторить подвиг Матросова рядовым Новожилову, Волкову,
Фролову, Терехову, Попову, Медведеву, ефрейтору Степанову...
– И Степанов погиб? – Ромашов вспомнил его: одногодок,
обстоятельно, будто не перед командиром, а
друзьями-лесорубами, рассказывал, как заметил японского
лазутчика, как затем поймали...
– Все по одному... – Зурабов еще сглотнул. – Иванов
двенадцатый. Он закрыл собой амбразуру. – Помкомвзвода отвёл
в сторону взгляд, колеблясь: говорить или не говорить, что
дальше было. И сказал: – Оттуда японец выполз, откатил
Иванова, и опять они стреляли.
Ромашов заметил: лейтенанты смотрят на Зурабова
напряженно, возможно, кто подумал, мол, наговаривает на
покойника, понравилось быть взводным, ещё неизвестно, что сам
наколбасил бы, если б не вернулся из госпиталя Тимофеев.
Только не время для рассуждений. Ромашов распорядился: всем
оттянуться в лес, выставить посты, ждать подхода батальона.
Навстречу ему выслал двух связных, чтобы помогли быстрее
выйти к опорному пункту. Здесь же, в лесу, вырыли могилу для
погибших. В сумерках вместе с красноармейцами похоронили
капитана и майора, с простреленной головой, и ещё пятерых
танкистов.