Page 598 - И жили люди на краю

595
немедленно доложили, мол, туннель построен, обеспечена
доставка угля из Дуэ в Александровск. И ещё попросили его,
царя, чтоб разрешил назвать туннель своим именем. Царь
согласился. Однако столь высокое имя к туннелю не пристало, а
уголь в город возили через него с огромными муками. Теперь,
когда есть дорога через сопки, все грузы идут по ней, а здесь
ходят и ездят налегке, чтоб быстрее попасть домой...
Сани въехали под тёмный свод; лошадь напряглась,
заскрежетали полозья по мёрзлой каменистой земле. Платон и
Вадим в этот момент находились почти у того выхода из туннеля.
Расчёт их был прост: когда лошадь пройдёт половину пути, они
бросятся ей навстречу – те, что на санях, несколько мгновений не
будут их видеть и слышать, а потом – уже поздно: вперёд лошадь
по земле не погонишь, назад не развернёшь. Вадим – так
распорядился Платон – оглушит наганом паренька-извозчика и
обрежет всю упряжь, а Валерьянов (у него был штык от
винтовки) возьмёт у женщины деньги.
Платон прислушался и махнул рукой: вперёд. Кинулись
стремительно, словно в атаку, успех которой зависел от
внезапности и быстроты действий. Когда Вадим был в трёх шагах
от лошади, с головы его – в туннеле дуло, как в трубе, сорвало
капюшон. Но всё равно парень не успел взглянуть – оглушённый,
он кувыркнулся с саней лицом в землю.
– Евграфов, вы что?..
Это прозвучало так внезапно и страшно, что Вадим на
мгновение оцепенел: за санями шёл врач Горбунов. У Горбунова
он был на приёме раз пять; как-то они разговорились, и Вадим
сказал, что его не самурай подстрелил, а свой отечественный
враг. Горбунов помолчал и ответил: дескать, такое неприятно
вдвойне, но у него, Евграфова, организм крепкий и через год
совсем не будет чувствовать раны.
– Что вы делаете? Не троньте женщину! – крикнул