Page 593 - И жили люди на краю

590
Евграфов и с бешеной ненавистью посмотрел на Ромашова. – Я
ещё выясню. Все погибли, а он спасает... чужую жену.
Ромашов заметил, как потускнела, съёжилась Надежда, как
недоуменно, с открытым ртом, уставился на Евграфова возница,
рябой большеухий старик, как злобно, агрессивно напрягся
Вадим.
– Хочешь поговорить – поговорим, но не на улице и не в
такой манере, – сказал Ромашов. – До свидания, Надя. Спасибо
вам, Арсентьич, – поблагодарил возницу и пошёл домой.
Евграфов шагнул за ним и остановился, сунув руку в
карман, словно ища наган. Развернулся, зло обратившись к
вознице:
– Куда направляешься, дед?
– А куды ты желать?
– Я никуда не желаю. Жену мою до места доставь. На
бутылку дам.
– На кой ляд мне твоя бутылка? – огрызнулся старик и
дёрнул вожжи, разворачивая лошадь на дорогу, ведущую к
Михайловке. – Но, любезная. Но!
– Я скоро приду! – крикнул вдогонку Евграфов.
После встречи с матерью и дочерью, их безмерной,
полоумной радости для Надежды начались долгие
изнурительные допросы. Евграфова всё интересовало до
мелочей. Почему оказалась в самолёте вместе с Ромашовым? Он
что, знал её раньше? A-а, пришёл покурить? Сильно трясло,
бросало вниз, потом – страшный треск. Она ничего не помнит от
ужаса. Может, даже была без сознания. Так, а дальше? Очутилась
в снегу возле хвоста самолёта. Больно было всему телу. Думала,
что насмерть ушиблась. Увидела его перед собою. Подал руку, и
они пошли. Куда? Откуда она знает? Так. Спускались по лесу,
пробирались по распадку. Потом выяснилось, что они повернули
не к берегу, а в сопки и нечаянно – им просто посчастливилось,