Page 4 - Человек, который умел возвращать себя в детство

«взрослые» книги, то вольно или невольно следовал заветам советских
классиков. Повесть «Лагуна», вышедшая в 1983 году в Сахалинском
отделении Дальиздата, мне показалась слишком уж публицистичной. Хотя
автора тогда хвалили за смелость. Тему он взял больную – рассказал о том,
как варварски уничтожают ради выполнения плана ценную водоросль
анфельцию, растущую в лагуне Буссе, а без нее погибают и другие
подводные обитатели. Лучшее в этой повести – искренняя боль писателя за
беззащитных чилимов, гребешков, трепангов, крабов... И голос Олега
Павловича в их защиту оказался пророческим – ведь буквально через десять
лет, в девяностые годы, в лагуне развелось самое лютое браконьерство!
Лихие ребята почти уничтожили там всю живность. Да и неудивительно:
килограмм сушеного трепанга в Китае покупали за тысячи долларов. Сегодня
уникальная лагуна только-только начала восстанавливаться. И получается,
что задолго до беды писатель ее предчувствовал, старался предостеречь всех
нас. Увы, браконьеры вряд ли читали ту книгу…

+++
Из всех начальников, которые мне доставались в жизни, Олег Павлович
оказался самым либеральным. Коллектив Сахалинского отделения
Дальиздата был маленький – всего-то шесть человек: сам директор, редактор
художественной литературы (ваш покорный слуга), технический редактор –
Александр Смирнов, корректорша, бухгалтерша и секретарша, она же по
совместительству уборщица. Издательство занимало две квартиры на первом
этаже обычной «брежневской» пятиэтажки по улице Комсомольской, 188,
напротив телецентра. И жили мы в этих квартирах почти по-семейному.
Женщины приносили на работу домашнюю стряпню, разогревали ее на
кухоньке и неторопливо обедали, ведя бесконечные разговоры. А наша
мужская троица ходила на обед в столовую телецентра. Потом, перекурив на
лавочке у подъезда, мы час-другой беседовали на производственные и
отвлеченные темы или играли в шахматы у меня в кабинете, причем,
частенько к игре подключались и авторы, заходившие к нам в издательство.
С дисциплиной у нас в те годы было, честно говоря, слабовато… Никто
никого с секундомером в руках у дверей не караулил, можно было, не
предупредив, опоздать на час-другой или уйти с концами после обеда.
Женщины наши радостно использовали такой вольный трудовой распорядок,
чтобы добывать в очередях дефицит. Нельзя сказать, чтобы мы совсем уж
бездельничали, нет – просто по плану за год нужно было издать всего-то
десять-двенадцать книжек, да и то половину из них следовало, скорее,
назвать брошюрами. Поэтому мы прекрасно все успевали, не особенно
напрягаясь. С лихвой хватало времени и на тщательную работу над
рукописями, и на собственные творческие задумки.
Более того: запросто разрешалось уехать на неделю в творческую
командировку по линии бюро пропаганды художественной литературы. Была
в те годы на Сахалине (да и во всех других регионах нашей необъятной
Родины) такая замечательная структура, которая организовывала встречи